Книга Блики смерти, страница 81 – Наталья Гриневич, Елена Фили, Галина Ярось, и др.

3

Дубравин закрыл лицо ладонями и задумался. «Вчера объявили домашним, что после Нового года пойдем с Дусей в ЗАГС. Коля и Тоня потупились и сознались, что тоже решили пожениться. Получилось неловко. Как же отец и дочь будут одновременно свадьбы праздновать? Слово за слово, про деньги ляпнул».

— Видеть тебя не хочу! — вспыхнула, как порох, дочь.

Рассорились так, что Тоня собрала вещи и ушла к Бойцову. Ладно, взрослая, и с Николаем знакомы со школы.

После работы поехал мириться и дать отцовское благословение. Заскочил домой, а в почтовом ящике записка: «ВСЕ НЕВЕСТЫ УМРУТ». Буквы вырезаны из газет и наклеены на тетрадный лист. Волосы встали дыбом, даже шапка съехала. «Что за чертовщина? Шутка? Или…»

Помчался к начальнику милиции, а тот руками развел: «Этим никто заниматься не будет. У тебя, то суицид, то несчастный случай, то дурит кто-то. Из-за твоей Натальи я всю милицию на уши поставил, а мне полковника задержали. Сейчас перевод на повышение — на подписи у министра. Рисковать не хочу. Сам разберись со своими бабами».

Подъехал к дому Бойцовых. Посигналил. Вышел Коля.

— Здорово, зять! Ну-ка читай.

— Дурацкая шутка?

— Непохоже. За Тоню головой отвечаешь.

Думал всю ночь. Сашка хоть и врач, но где-то в верхних эшелонах МВД обосновался. Нашел старую записную книжку и рано утром позвонил Крючкову.

4

«Командирские» показали шесть. Нашарил блокнот на тумбочке, хотел записать сон. Передумал. «Чего писать? Увел армейский друг Васька мою любовь, увел, но не сберег». Встал, пошел на кухню. Набрал в чайник воды и чуть не расплескал. Утреннюю вязкую тишину разорвал резкий звонок межгорода.

— Крючков, слушаю.

— Здравствуй, Саня. Это Дубравин.

— Чего тебе?

— Нужна помощь.

— Да пошел ты.

— Клятву напомнить?

— Нет.

— Адрес давай — «Волгу» пришлю.

— Не надо, я на колесах.

— Жду.

Я повесил трубку и посмотрел на календарь: шесть дней до нового, 1986 года. Девять лет, два месяца и пятнадцать дней, как не стало Люды. Сборы были недолгими. Хорошо, залил накануне полный бак и припарковался прямо у подъезда. Похвалил себя за интуицию. «Нива» плавно тронулась и покатила по заснеженным улицам столицы. На трассе увидел на обочине голосующего мужика. «Взять попутчика?» Тормознул.

— Шеф, до Рязани подкинешь?

— Не заезжаю в Рязань.

— Ну, че ты. Подкинь, заплачу! Баба у меня рожает, позарез надо.

— Деньги не нужны, да и нет у тебя их, как, впрочем, и бабы. Не подходишь ты мне.

— Да ты че, друг, — удавка жгла Лехе пальцы и просилась в дело.

— Твои друзья в овраге лошадь доедают. Держи билет на трамвай, как дождешься — уезжай.

— Благодарю, благодарю от души! Господин-товарищ-барин, прошу покорно извинить.

Леха, которого блатной мир знал как Попутчика, не верил ушам — язык его нес лютую дичь, а он ничего не мог поделать. Вместо того, чтобы оторвать автомобильное зеркало, с подобострастием прикрыл дверь легковушки, доверху набитой хабаром. Когда лепила с прокруткой колес стартанул от обочины, Леха снял шапку, перекрестил удаляющуюся «Ниву», долго стоял с непокрытой головой и махал, махал вслед, словно провожал в дальний путь самого дорогого ему человека.

Мороз вернул Леху в отрезвляющую реальность. Он с опаской осмотрелся. Никого. Что это было, елки-блин-нафиг? Может, дело в сигаретах, которые подрезал у подвыпившего командировочного? Что за забористая дрянь? Защипало уши, и Леха закрыл их ладонями. В правой ладони зашуршало. Трамвайный билет. Где остановка? Билет интересный. Цветной, на трешницу похож. Леха поднес его ближе к глазам. Да это ж фантик от леденца! Ну, лепила, ну горазд зубы заговаривать! Расскажи кому — не поверят. Ну, попадись ты мне еще! И тут Леха понял, что не помнит, как выглядел водила приглянувшейся легковушки. Вот смертным боем его бей — не помнит. Мутный какой-то. Леха присел на кортаны, закурил. Сигареты как сигареты. Затянулся глубже, раз, другой. В висках застучало. Приспичило. Леха отвернулся от дороги, расстегнул ремень. Что это? В руках билась гадюка. Черная, холодная. Норовит выскользнуть и укусить. Ноги стали ватными. «Отпускать нельзя, цапнет. Души. Сожми ей горло. Сильней, еще сильней! Не нравится? Так тебе. Сдохни!»