Книга Откроется не каждому, страница 148 – Константин Харский

– Просто вы были не на той волне, – вставила Клара.

– Ага, ну, наверное. Так вот, приехал Филимон, пришёл в старый дом к Аркадию и говорит: «Ну, давай строить». При этом так говорит и так ведёт себя, словно знает уже, что делать, и задаток за работу получил. Когда есть бригадир и чертёж, то пора появиться землемеру. Он и появился, отбил границы участка. Потом определили границы дома, составили все нужные бумаги. Дальше – больше. Приехали чёрт его знает откуда землекопы и давай, как стахановцы, работать. Дня три – и яма готова. Можно фундамент заливать. Одни куда-то делись, а другие появились. Только Филимон по-прежнему ходит и на всех наводит страх. Но руководил грамотно, ничего не скажешь. Всё по науке сделали, как ты видишь. Потом кто-то – вот скажи мне, кто? – откуда-то – кто бы знал, откуда – привез эти немецкие обои. Ты только подумай, этим обоям… – стал считать Олег Васильевич. – Сейчас у нас двадцать третий год? А дом этот за год до рождения твоего отца Петра был построен… Отцу твоему сколько?

– Сорок пять, – сказала Клара.

– Значит, дому уже сорок шесть лет. А что тут износилось? Ничего! А вы решили его продать! – возмущался Олег Васильевич.

– У папы проблемы на работе, ему срочно нужны деньги. Это не потому, что нам дом не нравится… – объяснила Клара.

– Разберёмся, – сказал Олег Васильевич и продолжил: – И вот эти люди построили дом – и куда-то делись. А дом остался, как ты видишь. Остались документы на него. А где строители – неизвестно. Не удивлюсь, если они каким-то чудесным образом просто вернулись в текст твоего деда…

– Вы шутите?! – только и смогла сказать Клара.

– Да куда уж мне до Петросяна! У меня и фантазии такой не было никогда. Мне такое не придумать. Только дом этот – непростой, и продать его нельзя. Я, конечно, не знаю наверняка, но сужу по тому, что могу увидеть: дом не стареет, ничего в нём не ломается, дверь могут открыть только члены семьи Замковых, и окна разбить невозможно. По крайней мере, чужому человеку это точно не удастся. Вот и получается, что дом этот – только наполовину настоящий. А наполовину – волшебный, что ли… Не знаю, как правильнее сказать.

– И что мне теперь с этим делать? –Клара задала первый в своей жизни риторический вопрос – вопрос, который не требует ответа.

– Не знаю. Я знаю только то, что обязан был тебе всё это рассказать. Сейчас уже поздно. Что если я приду завтра, часиков в одиннадцать, и мы продолжим?

– Хорошо.

Олег Васильевич встал, раскланялся и направился к входной двери, однако даже не стал пробовать открыть её сам.

3.10.

Клара наконец осталась одна, и у неё появилось время подумать о произошедшем. Какая интересная и насыщенная жизнь у взрослых! За один сегодняшний день она узнала, почувствовала и пережила больше, чем за все предыдущие годы. По крайней мере, сейчас у неё было именно такое впечатление. Клара не могла поверить, что ещё позавчера фехтовала с Кузнецовой и проиграла ей всухую, а вчера боялась оставаться дома одна.

Нужно будет завтра сходить к Резниковым и извиниться за то, что всё это время она так несправедливо обвиняла Мухтара. Он и правда её не кусал. Совсем. Теперь Клара это видела своими глазами и знала совершенно точно. Ещё вчера она не поверила бы в историю о путешествиях внутри текста. А теперь она там живёт. Как чудесно, что способность жить внутри текста вернулась к ней. Непонятно почему, но вернулась.