Книга Откроется не каждому, страница 82 – Константин Харский

Клара прошлась вдоль витрины с женскими очками. Задержалась возле крупной оправы синего цвета. Посмотрела на Нину Сергеевну, та отрицательно покачала головой и показала пальцем вверх. Клара подняла глаза выше. Над синей оправой были аккуратная, чёрная, тонкая оправа. Клара посмотрела на Нину Сергеевну, та показала большой палец: то, что нужно.

– До свидания, – тихо попрощалась Клара. Ей было немного неудобно уходить просто так: Нина Сергеевна очень помогла ей. – Я куплю оправу у вас.

– Хорошо, Клара. Скажи маме, что очки для тебя – уже необходимость. Ты можешь что-то важное для себя пропустить, не увидеть.

Клара вышла из салона «Оптика» и тут же решительно вернулась. Нина Сергеевна успела зайти в кабинет, желая навести там порядок, пока не пришёл следующий клиент. Услышав колокольчик, она выглянула и сильно удивилась, снова увидев Клару.

– Что такое, Клара? Забыла что-то? – доброжелательно спросила Нина Сергеевна.

– Можно вопрос?

– Конечно.

– Не про зрение, – уточнила Клара.

– Ну, хорошо, – согласилась Нина Сергеевна.

– А каково это – быть взрослым? – спросила Клара и сама смутилась и от вопроса, и от своей смелости.

– Ого! – не меньше удивилась Нина Сергеевна и села на стул. – Вопросик. А тебе зачем?

Клара смутилась: она не знала, как объяснить своё любопытство. Но вчерашний незнакомец в парке её сильно озадачил. Она хотела узнать: всем ли взрослым так тяжело или только тем, у кого дети – подростки?

– Даже не знаю, что сказать. В тупик ты меня поставила. Может, лучше оправу посмотрим? – сменила тему Нина Сергеевна, заметно разволновавшись.

– Извините. До свиданья, – тихо промолвила Клара и поспешно вышла из салона.

Клара быстро шла прочь от салона и корила себя: «Зачем я спросила доктора про взрослых? Может, такое вообще нельзя спрашивать? Может быть, дети сами должны понять, что значит быть взрослым? Клара поняла, что всё это время у неё из головы не выходил мужчина из парка. Неужели впереди долгая жизнь, полная страхов и разочарований? Не может быть. Я даже не могу представить себя сорокалетней. Как это – мне сорок, у меня один или два ребёнка, муж придурок? Почему сразу придурок? Так говорят. Нет, я же сама буду выбирать, выберу умного. Например, такого, как Лёша Салазкин. Этот точно будет умным. Я бы у мамы могла спросить, но она сразу станет строить догадки, в какую историю я влипла. Интересно даже, какая у неё была жизнь в детстве? При малейшем сомнении считает, что я в плохой компании или что я в ужасную историю попала. Неужели так сложно просто ответить на вопрос? Знали бы они, сколько вопросов в голове подростка, и он не знает, что можно спрашивать, а что нет. Самые важные вопросы считаются запретными. У родителей такое нельзя узнавать. У сверстников? Они наврут, лишь бы показаться осведомлённым.

Я любому могу объяснить, что такое подросток и каково им быть. Хуже не придумать. С одной стороны – школа и программа для вундеркиндов. Родители ни фига не шарят в наших темах уже два года – как хочешь, так и учись; родители сами говорят, что забыли всё, чему их там учили, и не могут толком рассказать, зачем всё это. С другой стороны – родители, которым мы, как оказалось, крупно задолжали. Есть ли хоть один подросток, который расплатился по этому долгу? С третьей стороны – друзья, не прощающие ошибок. И, наконец, завершает картину будущее, с четвёртой стороны. А от будущего непонятно чего ждать.