Онлайн книга «Кольцо царя»
|
Парень кивнул угрюмо, попрощался и медленно поплелся к ипподрому, видать, надеясь добраться к тому времени, когда Стефан уже уйдет спать. А Нина повернулась к Салиху, поклонилась: – Спасибо тебе, почтенный, за твою помощь. Не знаю, как отблагодарить тебя. – Благодарить меня не стоит. Мы проводим тебя до порога твоей аптеки. – Нельзя мне в аптеку сейчас. Там меня, верно, равдухи ждут. Василий мне не простит, что я сбежала из дворца. – Ты из дворца сбежала? – Брови Салиха почти скрылись под низко намотанной на голове темной тканью, край которой закрывал и нижнюю часть лица. Он переглянулся с Джазимом. – Прости, про все мои злоключения рассказывать – ночи не хватит. А уже темнеет. Я к одной знакомой зайду – обещалась ей травы занести. Может, она и приютит меня. Тут недалеко, на третьем холме. А откажет, так я до пекарни Феодора доберусь. Вечер еще не поздний, носилки найму и доберусь. Салих молча смотрел на нее. Чуть кивнул, повернулся и бесшумно зашагал по сумеречной улице. Джазим устремился вслед, обернулся на Нину лишь раз, блеснув глазами. Нина, немного ошарашенная таким невразумительным прощанием, повернула в сторону бедного района, располагавшегося за третьим холмом города. Дневные краски меркли, в окошках уже виднелись огоньки масляных светильников. Стены домов еще дышали дневным жаром, но прохладные тени уже вползли в город. Нина спешила по узким улочкам в сторону знакомого бедного домишки. Не откажет Аглая ей в помощи. Нина ее частенько выручала, лечила бесплатно и ее, и сынишку. Авось, не откажет. Глава 24 Настой для любовного пыла Корень имбиря порубить мелко, сложить в глиняный горшок. Туда же добавить малую меру высушенных цветов и листьев шалфея. Листья вербены покрошить мелко и в тот же горшок высыпать. Залить все кипящей водой, накрыть дощечкой. Как остынет, через холстину пропустить, отжать. Меда малейшую меру добавить и разводить этим отваром вино. Но в меру, чтобы не уснуть раньше, чем следует. Подходя к дому Аглаи, Нина услышала громкие голоса, потом женский крик. Прибавила шагу. Крепкий детина стоял под покосившимся навесом соседнего дома, привалившись к столбу, угрюмо глядя в сторону жилища, откуда доносились крики. Нина, проходя мимо, прихватила его за рукав: – Пойдем-ка, слышишь же, женщину бьют. Поможешь ее мужа утихомирить. Тот презрительно дернул рукой: – Ты кто такая? Там дела семейные, я не полезу. И тебе не советую. Обернувшись на очередной вскрик женщины, Нина торопливо пробормотала: – Заплачу тебе, помоги ты, бога ради. Он же ее убьет… Нина достала из пояса пяток медных нуммисов, показала парню. Отдернула руку, когда широкая пятерня метнулась за монетами, кивнула в сторону дома Аглаи. Парень хмыкнул, оттолкнулся плечом от столба, направился к соседям, чуть раскачиваясь при ходьбе. Нина поспешила за ним, но осталась снаружи, комкая в волнении концы мафория. А тот, пригнув голову, шагнул в покосившийся домишко, откуда поверх безутешного детского плача доносились бранные слова. Послышался снова слабый вскрик Аглаи. Вошедший пророкотал что-то увещевательное. Поток брани окатил и его. Опять забасил сосед. Послышался шлепок, глухой стук. Ребенок плакал уже тише, видать, Аглая его утешала. Нина осторожно заглянула в приоткрытую дверь, но тут же отшатнулась. Парень, которого она просила о помощи, стоял прямо у порога, собираясь выходить. Не замечая Нину, обернулся, постоял так, глядя на что-то, опустил голову и вышел на улицу. |