Книга Кольцо царя, страница 72 – Надежда Салтанова

Нина шарахнулась, а стражник привычно хлестнул по вытянутой руке палкой. Мужчина зашипел, убрал руку, скрылся в темноте камеры.

Нину провели в самый конец, где за последней аркой в узких клетушках ютились арестованные женщины. Их было немного, Нина насчитала три светильника. На решетки была подвешена тонкая ткань, видимо, чтобы скрыть женщин от нескромных глаз.

Аптекаршу втолкнули в крохотную комнатку, задвинули решетку. Нина была настолько ошеломлена, что не проронила ни звука за все время, пока шла сюда. Она оглядела клетушку. В углу шумела вода, значит, это нужное место, прямо здесь. Хоть не надо в собственных испражнениях сидеть, и на том спасибо. Рядом с решеткой – кучка тряпья. Нина присела, протянула руку, ощупала грубую плотную ткань, под которой скользила старая солома.

Нина закрыла глаза и рухнула на колени. В груди застрял колючий ком, мешающий дышать. Она разрыдалась в голос, не сдерживая ни слез, ни крика. Колотила в исступлении кулаками по каменному холодному полу, проклинала вероломного Никона, злобного сухорукого, подлую Аристу с ее приспешниками. Рыдания аптекарши эхом разносились по темнице. Но обитателей это, похоже, не беспокоило. Не первая она тут слезы льет и не последняя.

Из-за решетки донесся вдруг до Нины негромкий мелодичный голос, поющий что-то знакомое. Она замолчала в удивлении. Прислушавшись, разобрала древний гимн, где восхвалялись подвиги Геракла. Голос был нежный и тонкий, как у ребенка.

Еще всхлипывая, подобралась Нина к самой решетке, боясь прервать поющую. Так странно было услышать песню в этом царстве отчаяния и страха, что все звуки вокруг пропали. Видимо, остальные тоже затаили дыхание.

На рыдания у Нины больше не было сил. Она сидела на жестком полу, прислонившись щекой к холодной решетке. Слезы еще текли по щекам, не принося облегчения. Она попрощалась мысленно и с аптекой, и с безбедной жизнью. Гильдия уж точно не позволит ей теперь торговать, раз в тюрьму попала, да еще и в Халку, где держат только тех, кто против империи или василевса пошел.

Когда песня стихла, за решеткой напротив заплясал огонек масляного светильника. За толстыми прутьями показалось бледное лицо старушки. Она мягко спросила, обращаясь к Нине:

– Кто ты, добрая женщина, и за что здесь оказалась?

– Я Нина-аптекарша. А за что тут оказалась… Оговорили меня, в краже обвинили.

– В краже? В Халку за кражу сажают, только если ты что-то у самого императора или его приближенных украла. – Женщина замолчала, ожидая объяснений.

Но Нина молчала, опустив голову. Рассказывать все подробно – сил не было. А коротко и не объяснишь. К тому же Василий велел про кольцо никому не говорить.

«Василий! – вздрогнула Нина. – К нему надо весточку послать, может, он ее выручит?»

– Скажи мне, почтенная, твое имя, чтобы я знала, как к тебе обращаться, – вежливо произнесла Нина.

– Меня зовут Елена. Слева от меня – Таисия, это она пела. А на твоей стороне – Клавдия. Я здесь за то, что убила мужа. Но моя семья вступилась и не дала меня казнить. Таисия – за то, что совратила друнгария флота^[41], а потом украла у него печать, что означает государственную измену. А Клавдия… она сама тебе расскажет. Это то, в чем нас обвиняют. А что на самом деле было, мы тебе поведаем – здесь очень длинные дни и ночи, спешить нам некуда.