Книга 160 шагов до тебя, страница 115 – Соль Решетникоф

На самом деле на машине скорой помощи меня привезли в психиатрическое отделение. Особо не церемонясь, мне ежедневно вкалывали огромную дозу нейролептиков. Вначале я перестал спать. Тогда мне сделали стресс-тест, затем – блокаду, инъекции в самое сердце. После этого появился доктор и вколол другой препарат, чтобы мое сердце снова начало биться нормально. Он позаботился, чтобы меня перевели в другое учреждение, где я смогу пройти курс детоксикации после огромной дозы нейролептиков, которыми якобы я баловался. Но кошмар лишь продолжился.

Вместо того чтобы проводить процедуры детоксикации меня каждую ночь привязывали ремнями за запястья и лодыжки к кровати со встроенными рычагами. И вытягивали все сильнее и сильнее, вызывая онемение всего тела и заставляя страдать.

Они пытали меня, вкалывали какие-то препараты, а потом лишали сна. Прежде я лишь краем уха слышал о существовании подобных психиатрических клиник, где людей убивали так, что невозможно было предъявить им обвинение. Это отличный способ совершить преступление, не замарав руки. Но теперь я сам оказался героем этого фильма ужасов.

И однажды пришел тот, кто собирался свести со мной счеты. Тот, кто все это тщательно продумал. Поль Монтанье. Он пообещал, что, если скажу ему, где прячу картину, он освободит меня. В противном случае мои страдания будут длиться, пока я не умру. Но я молчал. Он не должен был ею завладеть! Тогда Монтанье бросил мне: “Сдохни как собака!” – и вышел из комнаты. В палату вошли люди в белых халатах, снова сделали мне укол, и я почувствовал, как изо рта непроизвольно потекли слюни, словно у неаполитанского мастифа. Затем меня парализовало, и я потерял сознание. Это меня и спасло.

Очнулся я от холода и резкого запаха формалина и еще чего-то слабо ощутимого, вроде тухлятины. Когда огляделся, я понял, что лежу в морге среди трупов. Хотел было подняться, но упал на пол, расшиб себе голову. Ко мне подбежала молодая женщина в белом халате, с тонкими чертами лица. Откуда я ее знал? Она сказала: “Алекс, я, конечно, очень желала нашей встречи. Но, похоже, у Мадонны отличное чувство юмора, раз мы увиделись именно здесь”.

Это оказалась Марина, дочь Дуччо! Ее лицо успело покрыться морщинами, а в волосах виднелась первая седина. Она сбежала от отца-деспота и теперь одна воспитывала дочь, которая совсем не говорила. Хотя у меня текли изо рта слюни, сил не было, глаза потухли, а руки и ноги дрожали, она ухаживала за мной, как влюбленная Лючия за Ренцо : гладила по голове, кормила с ложечки, целовала, рассказывала, как сильно меня любила и как не хотела в ту ночь причинять мне страдания.

Марина сильно поругалась с отцом на следующий день после того самого вечера, когда я пьяный без чувств спал в соседней комнате. Сказала, что не предаст меня. Тогда Дуччо заткнул ей рот, задрал юбку и сказал, что если она пикнет, то он убьет ее, а тело растворит в кислоте. Когда об этом узнала ее мать, Марта, она помогла ей бежать, ибо прекрасно понимала, на что способен ее муж Дуччо, который был как-то причастен к гибели моей семьи на Сицилии.

Но инцест с собственной дочерью – что может быть чудовищнее! Марина пообещала, что приведет меня в порядок и поможет покинуть это заведение. На прощание она попросила меня: “Поклянись, что заберешь мою девочку с собой. Ее зовут Эмма. Ты же знаешь, они не оставят меня в живых, если что-то пронюхают”. И дала мне адрес старушки, которая сидела с ее дочкой, пока она работала. Там же я смог бы пожить, пока все не улажу.