Книга 160 шагов до тебя, страница 113 – Соль Решетникоф

К сожалению, бюрократия в Италии будет процветать еще долго. На таможне я задержался дольше, чем рассчитывал. По дороге к Фрати, я не находил себе места: черт меня дернул настоять на своем и не отложить установку. Я должен был присутствовать там лично!

Когда припарковался, был крайне зол за необъяснимое чувство тревоги. Подходя к дому Фрати, я увидел, как навстречу мне выбежал Леонардо. Он держался за голову, словно умалишенный, лицо было белым от испуга, глаза блуждали. Я посадил его в машину и попросил подождать меня. Он лишь повторял: “Он выстрелил в Дуччо, потом направил пистолет на меня, потом убил Винченцо!”.

Когда я приблизился к двери, разрывая сиреной рабочий гул машин, подъехала “Амбуланца” , а за ней и полицейские. Дальше меня не пустили.

Уже дома, когда внук немного пришел в себя, мы с Ритой решили отправить его к матери, в Швейцарию. Я же пошел прямиком в полицию.

Как оказалось, Фрати отлучился на несколько минут, чтобы ответить на звонок. А когда вернулся, застал Винченцо с Дуччо, якобы пытавшихся вытащить картину из рамы. Зачем им это понадобилось, я вряд ли теперь узнаю.

Леонардо просил их остановиться, говорил, что сейчас войдет Фрати, но они его не слушали, продолжая свое дело. В этот момент в комнату вошел хозяин дома, Фрати, и вытащил пистолет. Выстрелил. Сначала ранил Дуччо в ногу, потом нацелился на Лео, но тут же перевел дуло пистолета на Винченцо. Тот пытался убежать, но в этот момент прогремел громкий хлопок выстрела. Сын Дуччо упал замертво у картины. В этот момент в комнату с криками прибежала жена Бруно, пытаясь его остановить. Увидел, как Дуччо обнимает бездыханное тело сына, Фрати приказал жене вызвать полицию, а сам вышел в коридор. Скорее всего, он понимал, в какую мясорубку ввязался.

Несколько мгновений спустя прогремел новый выстрел, за ним послышался глухой стук, будто кто-то швырнул на пол мешок картошки. Фрати застрелился, а Леонардо тем временем выбежал на улицу.

Спустя несколько дней я вернулся к вдове Фрати. Она пригласила меня в кабинет покойного мужа. В конце нашего разговора я поделился с ней, что Бруно уже несколько месяцев не платил нам, все время откладывая, а мы выполнили для него семьдесят процентов работы. Она ответила, что находится в сложной финансовой ситуации. Ей пришлось погасить долги мужа по кредитам, а также долги подрядчикам, поставщикам, за похороны. Но она сделала мне интересное предложение – отдать картину, принесшую столько смертей! Даже пообещала сказать номер человека, заинтересованного в ее покупке. Я прекрасно знал, кого она имела в виду. С уходом бедного Бруно в их семье не осталось любителей живописи.

Когда она показала мне картину, я увидел в ее левом нижнем углу одну деталь, от которой впал в полный ступор. Такое невозможно! Под автографом маленькими буквами стояла надпись: Пер миа Алессандра . Понимаешь? Девушку на картине тоже звали Александра! У меня тут же загорелись глаза: этот портрет должен был стать моим!

Не знаю, как об этом пронюхал Монтанье, но спустя несколько дней он ходил за мной по пятам: “В последний раз прошу тебя принять мое предложение”. Я снова и снова жестко ему отказывал. Как я мог теперь продать то, что предназначалось моей Александре?

В ответ Поль пригрозил, что ни перед чем не остановится, чтобы заполучить “Девушку”. Он был ею одержим! Вначале шантажировал, что всем расскажет о моей истории с Мариной. Но я промолчал, мол, делай, что хочешь. Когда моя жена вернулась из города, она перестала со мной разговаривать. Да и Сандра ко мне охладела.