Книга 160 шагов до тебя, страница 22 – Соль Решетникоф

Сандра вынесла из кухни подносы и принялась их аккуратно раскладывать на витрине:

– Моя Беата взяла выходной. Будем как-то сами справляться. У меня ведь теперь новая молоденькая помощница. Могу я на нее рассчитывать?

Я заулыбалась, подумав о том, что жизнь довольно странно устроена: иногда мечтаешь, мечтаешь, оно не исполняется, а порой приходит то, о чем даже не думал – не гадал.

Когда мы закончили раскладывать пирожные, в магазин начали заходить люди. Я мало что понимала, говорила еще меньше, но бабушка первое время вполголоса синхронно переводила:

– Это синьор Марио. Поздоровайся с ним.

– Буонджорно! Добрый день! – это слово я репетировала раз по пятьдесят в день и, похоже, итальянцы меня понимали, благодушно улыбались и отвечали тем же.

– Это синьора Роза.

– Буонджорно!

– Сальве, Сандра. Коме ва? Белла суа филья!

Я шевелила губами, повторяя вслед за сухоньким старичком с видом академика эти слова. Похоже, он назвал меня бабушкиной дочкой. Смешной!

– Миа нипоте.

– Карина! Тутта лей.

Как мне рассказывала бабушка, я в точности повторяла то, с чего начался и ее новый этап жизни. Днем я помогала ей в кондитерской, который в тайне ото всех называла “зефирный рай”, а вечерами учила итальянский и слушала рассказы Сандры о том, как она училась жить по-итальянски.

– Бабушка, я никогда не научусь говорить на их языке!

– Потому, что ты слишком комплексуешь! Это ведь нормально. Дети тоже не сразу начинают разговаривать, делают много ошибок, падают, снова поднимаются. Это не должно тормозить твое желание общаться.

– Это ужасно! Я никогда не смогу говорить как ты! Ты будешь меня стыдиться!

– Глупенькая! Многие из них и на своем-то языке не умеют хорошо разговаривать! Ты знаешь, сколько трудностей вызывает у самих итальянцев пасса’то ремо’то? Впрочем, в обыденной жизни многие вещи выражаются в более простых глагольных временах. Изучение теории оставь для учебы в университете.

Я сижу и размышляю о том, что совсем не прочь провести остаток своей жизни среди пирожных и тортов. Но бабушка другого мнения:

– Нет, университет тебе нужен. Там ты сможешь найти себе друзей. Еще и культурней станешь. Разве можно в наши дни прожить без высшего образования? – В этом вопросе она очень напомнила мне маму, отчего стало грустно и досадно.

В восемь вечера бабушка закрывала кондитерскую, снова меняла кроссовки на каблуки, надевала шубу, даже когда на улице было плюс пятнадцать (вот такой итальянский выкидон!), красила губы ярко-красной помадой, и мы шли делать круг почета по площади святого Франциска. Потом садились за столик в баре «У Витторио» с видом на кафедральный собор все того же святого Франциска и заказывали два кофе маккиато, обязательно со стаканом воды. А после того, как официант приносил нам заказ, бабушка оплачивала, всегда накидывая двести лир чаевых. Потом она медленно и элегантно доставала свою «Тоскану» из портсигара, и я замечала, как оживали мужчины вокруг, замолкали, оборачивались на нее, ожидая, как она обнимет своими губами шоколадного цвета шершавый торс сигареты, чтобы наперегонки помочь ей ее прикурить.

Я все еще с трудом переносила этот едкий, кислый травяной запах, но соревнование «зажигателей» бабушкиных сигар меня порядком веселили. Победитель даже премию свою получал, которую я называла “улыбкиссима” – улыбка в превосходной степени, за которую ей вполне могли присудить приз самой красивой женщины во всей вселенной.