Книга 160 шагов до тебя, страница 48 – Соль Решетникоф

Хм… Он носит часы на правой руке… Не помню, к какой категории, согласно теории Энн, он относится. Со временем у меня проблемы. Но что касается обуви, вроде дерби предпочитают изобретательные мужчины, ценящие комфорт, а, если на нем оксфорды, то он – зануда и консерватор; Рендж Ровер выбирает брутальный, чувствительный тип и все в таком духе. Но эти тонкости не имеют для меня никакого значения, пока по моему телу не разливаются пузырьки шампанского и сердце не бьется тахикардично от счастья. И вообще кто он такой? Знакомый Умберто? Чей-то муж или коллега? Откуда мне знать! И главное, зачем? Еще и сейчас, когда размышляю, что мне делать дальше с моим браком! Я взяла паузу, чтобы разобраться в себе, но так ничего и не поняла, помимо того, что ужасно одинока. И появление этого Пьеро никак этому не помогло. Как раз наоборот.

Мимо прошел мужчина в черном пальто, оглядел меня с ног до головы, улыбнулся и бросил: “Бэлла!”. Все же итальянцы самовлюбленные нарциссы. Каждый убежден, что любая женщина должна пасть к их ногам. Ага! Посмотрел бы он на меня, если бы под руку с ним шла настоящая итальянка. Мне пятнадцати лет не хватило, чтобы взрастить свою самооценку и не заморачиваться насчет прикосновения незнакомца. Да я бы его просто не отпустила, будь в моих жилах хоть капля итальянской крови! Тем более, такие встречи не так уж и часты в нашем провинциальном городе.

Я даже не заметила, как оказалась рядом с кафедральным собором, ради главной реликвии которого – пояса Мадонны, – пять раз в год в наш город съезжаются верующие со всего мира. А еще все те, кто верит в чудо. Именно чуда мне сейчас и не хватает.

Пройдя еще метров сто по каменной брусчатке, я свернула налево и остановилась напротив нашего магазина. Несмотря на поздний час, в окнах «Фа-Соль» горел свет, выделяя на фоне светло-бежевого декора темную, сгорбленную фигуру Энцо. Что он там делает? Подбивает выручку? Так поздно? Наверное, сегодня было много клиентов. Здорово, что мое отсутствие положительно влияет на доходы.

Зайти туда в маленьком черном платье, на каблуках вместо поварского кителя и банданы – значит снова поцапаться из-за какой-нибудь ерунды, а сейчас такого очень не хотелось бы. Будто этого мало, на руке у меня болталась венецианская маска Коломбины, которую я так и не надела. "Пошел искать свою Коломбину!" – вспомнила я слова подруги. Эту маску я обнаружила в ящике с секретом, подаренном мне на день рождения лет пятнадцать назад, который теперь лежал в гардеробе с бабушкиными вещами, выбросить которые я не решалась. Аччиденти! Так вот где может быть ее рецептарий!

Вдруг Энцо посмотрел в окно и наши с ним взгляды встретились. Я остановилась посреди улицы в позе суриката. Ну вот, теперь он подумает обо мне бог весть что! Бежать? Но почему я должна бежать? В конце концов, я взяла паузу, и он об этом знает. Могу я позволить себе разобраться в своих же чувствах? Его карие глаза казались пустыми и потерянными, а обычно уложенные гелем кудряшки торчали в разные стороны. Мне стало его жаль. Не знаю, что было написано у меня на лице, но он вернулся к работе. Видно, не разглядел меня в сумерках. Как и в нашем с ним браке.

«Когда отношения умирают, они разрываются цивилизованно и без скандалов», – говорил мне психолог. Но это был явно не наш случай. Мы все еще продолжали ругаться из-за каждой мелочи. Нет, я сделала правильно, что ушла пожить к бабушке. Момент возвращаться еще не настал.