Книга 160 шагов до тебя, страница 97 – Соль Решетникоф

Я мало что поняла из ее рассказа, но то, что у Энн свербила заноза в сердце, удивило, несмотря на то, что ей удалось встряхнуть меня, как придверный коврик.

Я с отчаянием возразила:

– С каждым днем я все больше понимаю, что все потеряно. Он наверняка уже давно женился, завел детей. Построил себе другую жизнь.

– Фасолина! Это в моей голове все кончено, а в твоих мечтах все еще возможно. – Энн шмыгнула носом.

– Там, где мужчины, одни слезы! – сглотнула я ком в горле, поглаживая ножку бокала.

Телефон подруги зазвонил и, прежде чем ответить, она показала мне экран, на котором высветилось: «Муж».

Ее лицо то хмурилось, то прояснялось, то становилось озадаченным, пока я не прочла на нем радость.

– Перфетто! Скажи ему, что минут через сорок будем, – ответила она Умберто.

Она убрала телефон и принялась искать глазами официантку. А когда та подошла, попросила у нее счет.

– Кажется, он нашелся, – сухо сказала подруга.

Я не понимала, о ком идет речь, и с недоумением посмотрела на Энн, которая достала из кошелька купюру в сто евро и положила ее на блюдечко. Оттолкнув мою руку с деньгами, она пробубнила:

– Твой бомж, говорю, нашелся. Умберто вызывали ассистентом на операцию в одну частную клинику. При нем и документ с какой-то странной запиской нашли. В полицию передали. И белый шарф, и костюм. Все, как ты рассказывала.

После череды неудач я слабо верила, что это мог быть он, но все же надежда не угасала.

– И как он попал в самую дорогую клинику города?

– Ты меня об этом спрашиваешь? В жизни иногда везет, – огрызнулась она.

– Только, чур, машину веду я! – Я подскочила с места, надела плащ и чмокнула Энн в щеку…

– Неужели ты думаешь, что бутылка легкого белого вина способна сбить меня с толку? – возмутилась моя девушка-теория с занозой в сердце.

Я обняла Энн за плечо, и мы пошли в сторону парковки, где стояла ее черная бмвушка.

Клиника, носящая имя цветущей виллы, находилась за пределами города, у подножия Апеннин. К ней вела длинная аллея кипарисов. Было в этих деревьях нечто, похожее на застывших, но не сломленных горем бывалых солдат.

Мы шли молча. Скорее всего, она злилась, думая о том, как ее угораздило вопреки всем своим принципам вести меня к какому-то бомжу. А я размышляла над ее словами. В чем-то она была права и надежда вновь увидеть Леонардо заставляла все трепетать внутри.

Пройдя метров пятьсот, мы оказались у старинной железной двери, над которой красовался герб в виде короны над букетом цветов, с датой «1600».

У стойки регистрации Энн упомянула имя какого-то доктора, кажется Чони. Девушка театрально любезным голосом рассказала нам, как его найти.

Доктор Чони уже ждал нас в коридоре у двери, ведущей в палату под названием “Реанимационе. Терапия интенсива”. На вид ему было лет шестьдесят. При этом его поджарая фигура выдавала спортивный образ жизни, что хорошо подчеркивал короткий бобрик с проседью. Он въедливо посмотрел на меня и спросил:

– Вы его родственница?

Доктор достал из кармана футляр с очками. Надел их, спрятал футляр обратно в карман.

– Нет… Скажем, внучка. – Я немного запнулась, не совсем понимая, какое это имеет значение.

– Побои спровоцировали приступ. – Он сцепил кисти, вращая большими пальцами при разговоре. – Ситуация сложная из-за серьезного сердечного заболевания с целым букетом сопутствующих проблем. Скажите, вам известно, принимал ли он сильные психотропные препараты?