Книга 160 шагов до тебя, страница 99 – Соль Решетникоф

По спине пробежал холодок: было немного дико, даже страшно находиться здесь. Но когда я зашла за фургон, то увидела Эмму. Ту самую, которую старик, в котором я все больше узнавала Алекса, так называл. Она сидела на корточках с отсутствующим взглядом, но увидев меня вдруг замычала, показывая на сделанную черным фломастером надпись на фургоне – “Баббо”.

Я прошла дальше, туда, где на задних дверцах висел большой замок, обмотанный черной проволокой, подергала его. Бродяжка уставилась на меня, ревностно наблюдая за каждым моим движением. Когда же я принялась распутывать металлическую нить, девушка подскочила, вцепилась в мою руку, закричала что-то невнятное, не позволяя мне сделать что-либо еще.

Вдалеке послышались возгласы бегущей мне на помощь Энн:

– Эй, ты, дикая кошка! Фасолина, помощь нужна?

Я покачала головой:

– Кажись, дохлый номер. Она все равно не даст мне туда попасть.

Я повернулась к девушке:

– Эмма, мы отвезем тебя к Баббо. Ему очень плохо. Ты ведь хочешь ему помочь?

Она отступила от меня на шаг и пробубнила:

– Б-б-бубо?

Энн эта моя идея не понравилась:

– Фасолина, ты с ума сошла! Бомжиху в моей бмвушке?! Давай лучше я ей руки скручу, а ты внутри все обшаришь.

– Ань, а давай мы тебе руки скрутим! Она же тоже человек. У нее отец, между прочим, при смерти… – не выдержала я, наблюдая за тем, как Эмма вдруг запричитала, схватившись за голову:

– Буббббо!

Подруга недовольно покачала головой и прошла прочь.

Мои руки повисли в воздухе при попытке обнять Эмму. Я не хотела ее пугать.

– Эмма, мы отвезем тебя к папе, – повторила я медленнее, будто передо мной был ребенок. Но она продолжила стоять, как этрусская скульптура “Вечерняя тень”. Блуждали лишь ее глаза.

Сдавшись этому беспокойному рассудку, я пошла догонять Энн, в сторону ее черной БМВ, но совсем скоро услышала шарканье сланцев по асфальту.

Энн брезгливо осмотрела стоявшую перед ней Эмму и открыла перед ней заднюю дверь. Девушка неуклюже плюхнулась на новенькое кожаное сидение и с открытым ртом принялась разглядывать салон машины.

По дороге моя подруга не унималась:

– Вот угораздило же меня таксистом для бродяг работать! – возмущалась она. – Да они вообще в курсе, сколько стоит полчаса моего времени?

Меня такая расстановка сил немного веселила, но я старалась не показывать этого и сдержала смешок.

Когда мы вернулись в клинику, у Энн от раздражения даже припарковаться не получалось. В добавок и Эмма перевозбудилась, стала громко мычать и жестикулировать. Я открыла дверцу и выпустила ее.

– И что это тебе в голову взбрело бомжих сюда водить! – шипела на меня подруга из открытого окна машины. – Что обо мне коллеги Умберто подумают?

Я виновато улыбнулась:

– Энн, прости. Надеюсь, ты меня поймешь. Нам ведь надо с ней как-то подружиться.

– Нам? Вот и дружи с ней! А я вас в машине подожду. Нет, в такси! Для бомжей!

Аня села в машину и демонстративно захлопнула за собой дверцу.

Эмма все это время наблюдала за нами исподлобья. Когда я подошла к ней, недоверчиво попятилась.

– Идем? Ты же к Баббо хотела?

Я уже коснулась ее шершавой ладони с кровавыми заусенцами вокруг ногтей, но она отдернула ее, как ошпаренная. Тогда я пошла вперед по аллее, а Эмма увязалась за мной, громко шаркая по белому гравию сланцами. Перед тем, как войти в палату, где лежал старик, я попросила ее: