Книга Красные скалы английской Ривьеры, страница 16 – Хельга Мидлтон

– Вот именно. И это «либо» должно быть либо доказано, либо отметено как несостоятельное.

– Хорошо. Я с тобой. Ты же меня знаешь. Мне как репортеру всякие новые склоки – кусок хлеба. Итак…

Эйлин согласно кивнула и открыла свой блокнот.

– …Итак! У Тома нет алиби. При первом опросе полицией никто не мог точно сказать, когда он уехал. В банкетном зале шло празднование дня рождения мэра. Все стояли на ушах. Аманда, Хью и хозяин паба Джонатан Рой дружно подтвердили это.

– Я была у матери Тома, – вставила Оливия.

– Знаю, – недовольным голосом промолвила Эйлин, – я тоже. У нее на все один ответ: не знаю, когда Том вернулся. Она рано ушла спать. Отца Тома тоже допрашивали, но у него алиби, вернее, не алиби, а он тут точно ни при чем. Его, как и меня, в те дни в Торки не было. Он в выходные двадцать пятого и двадцать шестого августа был в Бирмингеме на двухдневном семинаре Apple по системным обеспечениям. Его не было дома с пятницы вечера. Полиция проверяла. Счет за гостиницу был оплачен картой в воскресенье утром. Все. Большая жирная точка. Рейчел Смит была дома одна. Она уверена, что Том вернулся после полуночи.

– Да, она это же говорила и пять лет назад… Но ты не знаешь, что я у нее добыла. – Оливия сделала хитрую мордочку.

– Что?

Девушка открыла ладонь. На ней лежит «Нокиа»-ракушка. Старая модель складного телефона.

– Это телефон Тома. Рейчел мне его отдала.

– А разве полиция его не конфисковала? – удивилась Эйлин.

– Почему конфисковала? Взяли, пролистнули, ничего не обнаружили и вернули матери вместе с рюкзаком – все, что осталось от Тома валяться на краю обрыва. Кстати, в телефоне ничего нет, кроме ста двадцати сообщений на телефон Лиз: «Где ты?». Они были отправлены в промежуток между 23:00 25/08 и 00:30 26/08. Ну, и предсмертной СМС, отправленной уже двадцать восьмого во вторник.

– Что позволило полиции предположить, – продолжает за ней Эйлин, – что между молодыми людьми что-то произошло, и он ее случайно или преднамеренно убил. Тело спрятал, а ее машину припарковал у гостиницы и стал отправлять эсэмэски с целью отвести от себя подозрение. Мол, это не я. Я волнуюсь, добралась ли ты, дорогая Лиз, благополучно до бабушки. Тоже мне, Красная Шапочка!

– Вот именно! – согласилась Оливия и потянулась за вторым круассаном. – Извини. Я когда думаю, мне жевательные движения очень помогают.

– Судя по твоей худобе – думаешь ты нечасто, – рассмеялась Эйлин. – Поделись секретом, как не толстеешь.

– А никакого секрета нет. У меня конституция тощая – я вся в мать.

– А я и не помню свою. Кажется, тоже толстушкой не была.

– Извини, я не хотела навеять тебе плохие воспоминания. – В глазах Оливии сочувствие.

– Да нет, все нормально, я давно научилась давить в себе приступы ужаса. Это у меня от бабушки. Рассказывали, что она была довольно сентиментальным и плаксивым ребенком, но когда дело касалось чего-то важного, она была кремень. В семье существует история про то, как малышка Эйлин – меня в честь нее назвали – в детстве была эвакуирована на север, ну, ты знаешь эту страницу нашей истории. Так вот, там детей расселили по домам местных фермеров, и городской ребенок, без знаний специфики крестьянской жизни, заигралась и упала в сухой колодец. На дне колодца оказались еще и скелеты. Какого-то мужчины и овцы. Их всех, естественно, вытащили. Так вот, бабуля моя после этого выпила пол-литра молока с медом и уснула как ни в чем не бывало.