Книга Глубокие тайны Клиф-Хауса, страница 4 – Хельга Мидлтон

На минуту Эйлин даже посочувствовала семье – нелегко жить на стройплощадке. Но стройка рано или поздно закончится, и жизнь в старинном, но обновленном и модернизированном доме будет иметь свои радости и приятности. Можно и потерпеть временные неудобства. Так считала Нэнси.

Эйлин почти не помнила времена, когда ее жизнь в этом доме была радостной и приятной, и потому на рассуждения невестки только молча кивала.

Сегодня, правда, Нэнси не выглядела такой оптимистичной. Она забилась в угол дивана и одной рукой поглаживала свой беременный животик, а другой подпирала губу, не переставая ее кусать. Мартин мерил шагами веранду, перекладывал телефон из одной руки в другую, от одного уха к другому, кивал головой. Из-за стеклянной перегородки разговора не было слышно.

– Надо понимать, на другом конце Дороти? Сам отец?

Мартин накрыл экран телефона рукой и прошептал:

– Отец. Как всегда, инструктирует.

– А, ну тогда понятно… Какой уж тут может быть инструктаж. – Эйлин пожала плечами и повернулась к невестке. – Что говорит полиция?

– Ничего. Они там. – Нэнси неопределенно кивнула в сторону стройки. – Ждут, когда собаку привезут. Хотят все обследовать. Ужас какой-то! Эйлин, они и наши комнаты станут проверять? Кошмар. Как подумаю, что кто-то будет дотрагиваться до моих личных вещей – прямо мурашки по телу бегут.

– Это все гормоны. Ты теперь слишком чувствительная стала. Во-первых, полиция работает в перчатках; во-вторых, зачем им рыться в твоих трусиках? Они же не доказательства преступления ищут, а возможные мотивы. Твой-то малыш, – она наклонилась над молодой женщиной и слегка пощекотала ее живот, – под надежной защитой. Сколько еще?

– Три месяца.

– Ну, за это время все выяснится. Пойду чай сделаю.

Эйлин вышла из кухни с тремя дымящимися чашками на подносе. Она плечом слегка подтолкнула дверь из холла в гостиную и привычным жестом повернулась спиной, придерживая ее открытой. В этот момент у нее над головой взметнулась рука и уперлась в тяжелую дверь, не давая ей закрыться. Знакомый голос произнес:

– А вот и чай! Очень кстати.

– О! Инспектор Хикманн собственной персоной! – воскликнула Эйлин. – Джим, ты меня напугал. Какого черта ты тут делаешь?

– Не могу, что ли, друга навестить? – весело сказал он и, не спрашивая разрешения, взял с подноса одну из чашек.

– Вообще-то это был мой чай, ну да ладно. Что там? – Она кивнула в сторону синей клеенки.

– Не совсем мое дело. Вернее, совсем не мое. Я же обычно занимаюсь свежими преступлениями, а тут… Явно дела давно минувших дней. Так что я просто забежал подбодрить Мартина, ну и для порядка.

– Да уж… Порядок у нас в городе, прямо скажем, образцовый.

– Эйлин, не начинай. Ты как человек закона должна радоваться, что в городе нет громких преступлений. Я, конечно, понимаю, что без преступников тебе скучно – некого защищать, но, поверь, у полиции все равно дел по горло.

– Допустим, я тебе поверила. В настоящий момент моя задача соблюдать интересы семьи. Что-нибудь выяснилось по останкам?

– Увезли на экспертизу. Подробности – в заключении патологоанатома, – сообщил Хикманн.

– Что, прямо никаких намеков? Ни пеленок с монограммой, ни крестика на шее младенчика?

– Эйлин, я не знал, что ты любительница сентиментальных романов, – покачал головой инспектор.