Книга Копьё Маары, страница 44 – Евгения Кретова

Катя раз за разом ударяла посохом о землю, раз за разом приказывала: «Невидимы!» – и раз за разом становилась плотнее тень ее, четче проявлялись черты… Что за невидаль? Казалось, что каждая новая попытка только сильнее ослабляла наложенные чары и ускоряла их разрушение. Катя махнула рукой и перестала пытаться.

– Бабушка Могиня, – взмолилась она, видя, как проявляется на глазах, набираясь плотью, Ярушкина фигура. – Поторапливаться надо!

Старичок между тем, взглянув исподлобья на Катю, согласился:

– И то верно! Благодарствую за спасение… Так идите с миром. А мне внучат найти надобно да сынка мово… Да и трость найти надоть.

Белоус вздохнул, оправил рубаху.

Истр внимательно посмотрел на беззащитного старика и перевел взгляд на девочек:

– Ярослава, Катя, вы в лес идите, мы вас нагоним. Сами управитесь? – Те в ответ лишь кивнули.

Дед Белоус, Истр и Аскольд скрылись в темноте, Катя, Ярушка и бабушка Могиня двинулись в противоположном направлении, к лесу.

За ними из темноты будто кто-то следил. Лунный свет выхватил белую руку с зажатым кинжалом, узкое лезвие поймало голубоватый блик, пересекло опустевшую поляну. Пролетая над узором, оставленным на земле Могиней, будто замешкалось. В сумрачном свете было видно, как опутали лезвие и не пустили его дальше тонкие золотистые ветви, что тянулись от земли. Но с тихим шелестом они были рассечены и опали, а лезвие пролетело дальше и через мгновение вошло в горячую плоть. Катя ахнула, осела. Всплеснув руками, обернулась, но ничего, кроме сгущающейся черноты, не увидела. Или это потемнело у нее в глазах? Она покачнулась, схватилась за ветки и тут же рухнула на землю.

Аякчаана не спускала глаз с диковинного колобка.

Крохотный комочек грязи уверенно вел ее лесной тропой. Позади остались ржание лошадей, крики детей и треск костров.

– Может, хватит уже? – поинтересовалась она у глиняного колобка, с опаской озираясь по сторонам.

В лесу пахло сыростью, подгнившей хвоей и дымно, остро, знакомо – можжевельником. Здесь, под кронами деревьев, давно наступила ночь, и сейчас лишь редкие лунные лучи проникали сюда. Но колобок вел ее все дальше и дальше, пока едва заметная тропинка не уперлась в вековой дуб. Его тяжелые ветви спускались до земли, сонно поглаживая высокую траву. Колобок остановился и через мгновение замер и рассыпался, смешавшись с грязью. Ая тихонько ткнула пальцем. Ничего себе, обыкновенная глина… Пришли, что ли?

Девочка оглянулась. Высокие кроны покачивались, словно вздыхали во сне. То тут, то там через черную листву проглядывали страшноватые зеленоватые огоньки – то ли светлячки, то ли глаза лесных духов. Аякчаане стало не по себе. Дедушка Учур, помнится, рассказывал ей, что в чаще леса живет лесной народ – кто-то зовет его эльфами, кто-то феями. Он звал их духами леса. И очень не любили они, по его словам, чужаков и невежд.

Аякчаана, повинуясь инстинкту, поклонилась и вежливо произнесла:

– Доброй ночи, лесные духи. Я пришла с добром и уйду с миром, сразу, как найду своих друзей. Прошу вас, не гневайтесь на меня.

Зеленоватые огоньки неожиданно выстроились широкой лентой вокруг Аякчааны. Приглядевшись, она увидела, что ее окружили маленькие, с ее ладонь, человечки с факелами в руках – они и давали тот жутковатый зеленый свет, что напугал девочку.