Книга Тень Чернобога, страница 108 – Евгения Кретова

Страстная уверенность постепенно оттеснила все иные чувства.

Он – обитатель темного морока, порождение Хаоса, первородный. Кому, как не ему, стоит сохранить для всех миров Залог власти, саму удачу?

Он опустил голову, медленно вздохнул.

Сложив карту, убрал ее в карман куртки.

Обратной дороги больше нет. Он выполнил просьбу Велеса, а значит, теперь может действовать так, как считает нужным.

Катя ушла в ванную, чтобы уйти хоть куда-то. Побыть одной и понять, что с ней происходит, откуда внутри разрастается это ощущение – горькое, темное, вытесняющее все другие чувства и цвета. Что это? В висках будто молоточком отбивались слова Данияра, а в груди, как от укола, болела и разрасталась обида.

Она смотрела на свое отражение в зеркале: растрепанные волосы, чуть вздернутый нос, круги под глазами и впалые щеки, вид нездоровый и… потерянный. Она в самом деле себя потеряла. Когда?

Когда шагнула за черной кошкой? Или когда приняла силу? В развалинах Александрии или во дворце Мары – уже не важно. Что-то иное, незнакомое теплилось внутри. Оно развивалось, врастало под кожу, пропитывало ее, становясь ее частью. Что это было? Есть ли ему название? Она не знала.

Но был человек, который знал.

Который готов поделиться своими знаниями.

Катя приоткрыла дверь ванной осторожно, чтобы она не скрипнула, ловко выскользнула в коридор. Прислушалась.

– Так надо его споймать раньше, как только к шкатулке подберется, – взволнованный шепот Ярославы из спальни.

– «Споймать», – Берендей фыркнул, передразнил ее. – Его ж еще и с поличным «споймать» надо, чтобы вывел на заказчика.

Ярослава простонала:

– Род мой, какие сложности. Споймать, он и расскажет. Может, и нет никакого заказчика.

– Есть, – тихий голос Данияра. – Царь предполагает, что это византийский император Флавий. Если так, то вор нужен с дневниками в руках. Тогда это можно выносить на заседание веча.

Ярослава вздохнула.

– И как тогда быть?

Данияр отозвался:

– Я думал его встретить сразу, как он окажется в переходе внутри шкатулки, возле двери с изображением грифона, которая ведет к покоям царицы… То есть перехватить его, как он появится с дневниками. Но…

– Что «но»?

Катя прислушалась, затаила дыхание: Данияр говорил тихо, а она боялась упустить самое важное.

– Мы все знаем, что вор – это Темновит. И это не то, с чем можно справиться даже нам двоим с Берендеем.

– Почему двоим? Я тоже чего-то стою. И Катя…

– Даже четверым… Ярослава, это один из высших богов, он есть Чернобог. Как с ним тягаться? Ты, при всех твоих талантах, смертная. Катя… Я не уверен, что ей вообще стоит рядом с ним появляться.

– Почему?

– Есть причины…

В комнате повисла тягостная тишина.

Катя скользнула по коридору мимо спальни в свою комнату и не услышала продолжения разговора.

– Кате нельзя с ним встречаться, – настаивал Данияр, – и чем больше он строит козни, чтобы увидеться с ней, тем больше я понимаю, что он задумал недоброе…

– Да чего ж от него еще ждать? – спросила Ярослава.

Данияр покачал головой, поделился тем, что давно гложет:

– Нет, он ударит Велеса по самому больному. Дневник – это всего лишь повод, чтобы выманить Катю из дворца.

– Так, может, надо вернуть ее во дворец? Велес сможет защитить ее, – предположила Ярослава.

Берендей посмотрел на Данияра с иронией, усмехнулся мрачно. Тот поймал его взгляд, на скулах выступили желваки.