Онлайн книга «Тень Чернобога»
|
– Так. – Что делает эти слои одеялом – одним целым – и не позволяет сбиться в комок? – Что? – Крохотные стежки, которые соединяют все три слоя. Одеяло-то стеганое! Наши миры связаны такими стежками, их сотни. Моя работа – знать их и видеть. Это тропы. Некоторые находятся на одном месте веками, другие появляются раз в год в определенные дни, третьи – как путники в пустыне: то возникают, то исчезают на долгие столетия… А есть такие, которые нужно создавать. – И ты все это умеешь делать? – Катя отметила про себя, что его объяснение картины мира оказалось намного понятнее, чем описание Фотины со слоеным пирогом. – Умею. Это часть моей магии. Я, как и ветер, живу и здесь, и вчера, и завтра. И в этом мире, и в ином. Почти как твоя шкатулка, которая одновременно была в твоей комнате в Раграде и здесь, в мире людей. Катя задумалась. – Ты сказал, три слоя. Я знаю эту параллель, красноярскую, и ту, в которой мама и папа. Есть еще мир, о котором мне не известно? – Думаю, он тебе известен. Третий мир – это мир усопших, он общий и для нашей параллели, и для этой. Собственно, это самое слабое место мироздания… Катя остановилась: – Если мир усопших – общий для наших миров, им владеют Мара и черный морок, то… Она замолчала. Предположения одно другого страшнее роились в голове. Но, кажется, Данияр их не разделял – продолжал неторопливо идти навстречу ветру. Заметив смятение Кати, остановился: – Что тебя так озадачило? Говори, я же обещал ответить тебе на все вопросы. – То есть сиамский вор мог проникнуть во дворец через мир усопших? Это может быть кто-то… кто умер? Парень покачал головой: – Мир усопших – это тот самый утеплитель, который лежит между мирами, если мы опять вспомним о стеганом одеяле. Чтобы перейти, нужен путевой камень, проводник или поводырь. Поводыря вор не использовал – зафиксировано, что переход сделан одним человеком. Путевой камень во дворец не приведет. Остается проводник – тот, кто связан с обоими мирами. – Ты сказал «тот». То есть это живой человек? – Вполне возможно, – Данияр усмехнулся. Подумав, добавил: – Это ты, Катя. Ты проводник, который объединяет все миры. Будто главная пуговка, на которой все держится. – Я? Они свернули с шоссе в проулок. Здесь ветер был особенно колким, сбрасывал с веток снежные иглы, бросал в прохожих, норовя попасть прямо в лицо. Данияр покосился на Катю, засмеялся: – Брось. Знание, что ты проводник, вовсе не стоит того, чтобы умереть на морозе, пойдем в тепло. – Но ты только что сказал, что из-за меня вор пробрался во дворец. – Сказал. Тебе о том и отец, говорил, верно? Да ты ведь это и сама поняла, когда стояла под дверью и слушала разговор Велеса и Мирославы. Катя вспыхнула: – Откуда ты знаешь? Он засмеялся еще громче. – «Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч!» – начал он декламировать страшным голосом. – Прекрати! Подслушивать нехорошо. Он фыркнул: – Кто бы говорил. – Но они не сказали, что это из-за меня… Это из-за шкатулки, которую я оставила открытой. Данияр вмиг посерьезнел: – Каждый верит в то, что ему кажется наиболее безопасным… – Ты хотел сказать: каждый верит в то, что его меньше всего обвиняет? – пробормотала Катя. Данияр оглянулся на нее через плечо, но промолчал. Они подошли к пешеходному переходу – красный человечек зябко замер на диске светофора. Мигнул, сменившись идущим зеленым. Катя первой шагнула на зебру, стараясь еще раз вспомнить и мысленно проговорить то, что услышала из родительского разговора. Отец винил ее, это было очевидно. Более того, сейчас, после разговора с Данияром, Катя поняла, что и суровость отца могла быть вызвана разочарованием. Тем, что она стала проводником и из-за родства находилась во дворце. Как сквозняк, который запустили в дом и не знали, как от него избавиться. |