Книга Покрова Ахерона, страница 89 – Евгения Кретова

– А что это?

– Это Правило Синельда. Я единственный ребенок своих родителей, и мужского пола. Моя оайли становится дочерью Вечной Матери. И автоматически получает права на трон. Вне зависимости от соблюдения других условий. То есть – условно говоря – мы снимаем регентство Грацца не через возвращения прав мне, а через тебя, как приемную дочь Вечной Матери.

Наталья не поняла:

– Сложная схема… Ты знаешь, у нас считается, что только простая и ясная схема, изящная в своей простоте, может быть исполнена безошибочно. Здесь же все выглядит очень странно. И еще – став дочерью Вечной Матери, я разве не становлюсь автоматически твоей сестрой? У вас такие браки не запрещены.

Ираль устало выдохнул:

– Рихта джаль. Я об этом не подумал… – в смятении уставился на монитор, пробормотал: – Нет, это противоречит логике… Скорее всего, нет, начнет действовать правило первичности прав…

Он опустил голову на сцепленные в замок пальцы. Уставился в текст.

Наталья положила свою руку на его плечо, чуть сжала:

– Спасибо, Ираль. Спасибо, что думаешь обо мне.

Клириканец медленно, будто через силу, вздохнул:

– Тебе лучше поужинать и отправиться спать. Завтра я разбужу тебя до рассвета.

Девушка не пошевелилась, вопрос горел на губах, но как его произнести, она не знала. Не могла.

– Ираль. Ты сказал, что завтра будет проверка… Проверка наличия связи между нами?

Клириканец кивнул:

– Да, так и есть. Тебе не о чем волноваться, это не опасно.

– Что она покажет? – Землянка выпрямилась, положила ладони на колени. – Мы ведь… не были с тобой близки. Физически, я имею в виду.

Наталья покраснела, опустила взгляд на сцепленные пальцы. Ираль нахмурился, оторвал глаза от текста.

– Я верю, что мы сделали достаточно, чтобы ответ был положительный.

– Может ли оказаться проблемой, что до тебя… до этого дня… цвет ни одного мужчины не касался меня? В том смысле, что я ни в кого не была влюблена, я не была ни с кем близка… или связана духовно, обещаниями или физически. Я просто не знаю, что это такое.

Она покраснела еще ярче, так и не сумев произнести главное – один поцелуй для его народа – это связь или еще нет. Отвела взгляд и уставилась на свое отражение в серебристом колпаке, укрывавшем ужин. Пальцы дрожали, чтобы скрыть этот, Наталья вцепились в край футболки, скрутила его в жгут.

Ираль видел ее смятение. Он сам терялся и не был до конца уверен в том, что действует правильно. Не в плане вовлечения Клирика в конфликт, здесь он был согласен, что удар на упреждение, общими усилиями – залог меньших потерь. Он не был уверен, что действует правильно в отношении Натальи. Ощущение, что все они – Теон, он сам – используют ее в своих целях, ложилось грязью в груди и омрачало все цвета. Он цеплялся за обещание, что это все временно, что он отпустит ее. Что сможет защитить. И сам не верил в это.

Потому что в глубине души надеялся, что сможет оставить ее подле себя навсегда.

И это чувство на дне сознания, как черная тень предательства лучшего друга, царапалась, медленно убивала.

Он взял ее руку, поцеловал кончики пальцев. Еще один поцелуй лег на холодные костяшки девичьих пальцев, перевернул руку ладонью вверх и поцеловал обнаженное, еще влажное после ванны, запястье девушки.

Он не мог признаться ей в том, что пряталось глубоко в груди.