Книга Крик горностая, страница 101 – Евгения Кретова

Регина села на диван, подобрала под себя ноги, почувствовала что-то твердое под коленом и сунула руку в зазор между диванными подушками. Там оказался сотовый — вероятно, он случайно закатился туда, когда маму забирала «скорая», это был ее телефон. Вздохнув, девочка погладила его, стерла отпечатки чьих-то чужих рук, исследовавших телефон. Простое касание по дисплею, оживило заставку. Регина смахнула ее, чтобы взглянуть на заставку главного экрана — их старое семейное фото из отпуска: улыбающийся папа, мама в белоснежном купальнике и в соломенной шляпке с огромными полями, и сама Регина в кружевном пляжном платьице на фоне пальм и лазурного моря. Это был самый счастливый год.

К горлу подступила тоска. Она накатила так внезапно, что Регина оказалась не готова к ее появлению, схватилась за ставшее тесным горло пижамной рубашки, тяжело переводя дыхание. Руки задрожали, по щекам, обжигая, полились потоком слезы. Регина запрокинула голову, надеясь, что слезы затекут обратно, но нет, их потоки полились к ушным раковинам и теперь щекотали.

Послышались шаги бабушки в коридоре, Регина торопливо сорвала с головы полотенце и жестко вытерла им лицо. Шумно выдохнула, прогоняя тоску и страх. Прежней жизни не будет, но она еще может сохранить те осколки, которые у нее остались. И из них как-то строить завтрашний день. Другого варианта все равно нет и не будет.

Она хотела отложить сотовый, но так и замерла с ним в руке. Словно завороженная, она открыла галерею и стала листать вниз, искать фото с того отпуска. В гостиную вошла бабушка, поставила на столик графин с соком и положила нож для резки пиццы.

— Ты чего, Регин? — присела рядом.

Регина не заметила, что снова шмыгает носом, отчаянно покачала головой:

— Я в порядке, — она тряхнула головой. — Я в порядке.

Вот они. Она выделила их и решительно отправила в корзину. С ненавистью отбросила сотовый и откинула голову на спинку дивана. Бабушка положила руку на ее колено и осуждающе покачала головой:

— Зачем ты это сделала?

Регина втянула носом воздух.

— Они будут мучить маму. Она так никогда не успокоиться… — девочка сердито отвернулась.

— Ты не имеешь право вмешиваться в память твоей матери. В ее жизни случилась беда. Ее нужно осмыслить и прожить. И старые фото, память о хорошем, что было в ее жизни — это ее память… Верни, пожалуйста, эти фото в альбом.

Она перегнулась через ноги внучки и взяла в руки сотовый невестки, протянула Регине.

Та с сомнением взяла его и активировала экран.

— Она сама никогда их не удалит, — посмотрела в упор в глаза бабушки.

— Значит, это будет ее решение. Ты можешь с ним согласиться или нет, но это все, что ты можешь сделать. — И добавила строже: — Восстанавливай, я жду.

Регина прищурилась, помедлила всего мгновение, но все-таки подчинилась. Открыв корзину, выделила фотографии и выбрала команду «восстановить». Когда фотографии исчезли со страницы корзины, она увидела несколько смазанных иконок. Одна из них — свежая.

Она затаила дыхание и восстановила тоже. Перейдя в галерею, активировала просмотр, но, едва просмотрев первые секунды видео, подскочила, схватила похолодевшей рукой запястье бабушки:

— Она не фонарик включила! Смотри!

И развернула Зинаиде Аркадьевне экран сотового.

Темная комната стремительно плыла, но по цветам и фрагментам обстановки можно было понять, что это комната Регины. А в следующее мгновение мутный свет выхватил из темноты мужское лицо.