Книга Крик горностая, страница 33 – Евгения Кретова

Они сидели спина к спине, держались за руки.

— Мне нравится это место. Здесь ты словно перестаешь принадлежать себе, — мечтательно шептала Анна.

— А кому принадлежишь? — у Тиграна замерло сердце, он думал — Анна скажет сейчас что-то очень откровенное.

— Городу…

В груди болезненно сжалось от разочарования, но тут же оттаяло — а чего он, собственно, ждал. Он бы и сам был не рад, если бы Анна призналась в чувствах первой. Девушка, между тем, продолжала:

— Шум пробок — это дыхание города, прислушайся, — и она замолчала надолго.

Тигран думал о другом и прислушивался к другому: к биению своего собственного сердца и дыханию Анны. Он млел, осознавая, что их сердца бьются с одинаковой силой и частотой, словно продолжение друг друга, словно они — одно целое.

В тот вечер, помогая ей спускаться по шатким ступенькам, он задержал ее в объятьях и неловко поцеловал — торопливо коснулся губами уголка ее губ, словно клюнул. И с ужасом ожидал, что Анна рассердится. Она посмотрела с удивлением, коснулась кончиками пальцев щеки и отвела взгляд. Но не отшатнулась. Эта трогательное, наивное смущение окончательно выбило воздух из легких Тиграна. Он положил руки на девичьи плечи, привлек к себе и поцеловал по-настоящему.

Ее спина напряглась, плечи задрожали. Тигран не был опытным ловеласом, в его жизни-то и было к тому моменту всего пара поцелуев. Но Анну он целовал с неожиданной нежностью и страстью, вкладывая в ласку всего себя. Мягкие волосы струились сквозь пальцы, привкус земляники дразнил язык, девичье дыхание будоражило кровь. Анна затрепетала, будто намереваясь высвободиться и оттолкнуть его. Вместо этого он углубил поцелуй, уже в следующее мгновение почувствовав ликование — девичьи плечи обмякли и опустились, губы стали податливыми и нежными. Их не нужно было более сминать, завоевывая, отнимая крохи тепла. Ими можно было наслаждаться. И он наслаждался. Так долго, насколько хватило дыхания. Так страстно, как был способен. Так обжигающе, как только мог.

Руки Анны сперва легли на его талию, потом скользнули на поясницу и сомкнулись чуть пониже лопаток.

Анна ответила на его поцелуй.

* * *

В ноябре Тигран бросил аспирантуру, устроился на работу и снял квартиру — крохотную, обшарпанную и неумытую, но в пяти трамвайных остановках от издательства.

— Как тебе? — он горделиво окинул взглядом свои владения.

— Миленько, — Анна скептически скривилась. — Давай, я помогу тебе убраться.

Тигран смутился: вообще-то он вымыл полы перед ее приходом и привел в порядок кухню.

— Что, все так плохо?

Анна засмеялась, убрала за ухо пушистую платиновую прядь:

— Нет, все отлично, но здесь нужна тяжелая артиллерия. Есть у тебя ведро и тряпки?

У него нашлось все. Он с теплой надеждой наблюдал, как Анна закатала рукава рубашки и подтянула повыше шорты, оголив стройные ноги. Она ловко орудовала тряпкой, командовала уверенно — передвинуть диван, поднять стулья, заменить воду в ведре, переставить цветы с подоконника, промыть увядшие под слоем пыли листья фикуса… Она дышала на зеркала, натирая их до блеска, заглядывала во все углы, выметая застарелую грязь. Она перепачкалась так, что ей пришлось идти в душ и переодеваться в широкие джинсы Тиграна и тонуть в его необъятных размеров рубашке. Из ворота наивно выглядывала ее изящная шея.