Книга Тайна летнего лагеря, страница 59 – Рацлава Зарецкая

– Ребята, я нашла! – спустя некоторое время крикнула Наташа.

Могила первой жены Алексея Самойлова значительно выделялась среди остальных могил. На памятнике из белоснежного мрамора с резными краями был высечен изящный женский профиль. Чуть ниже – имя умершей и годы жизни, а еще ниже и правее красовался цветок лилии.

Мы втроем осмотрели могилу и не обнаружили ничего необычного, кроме, разве что, высеченного на такой же белой могильной плите печального стихотворения.

Мы были счастливы в том месте,

Где Бог за нами наблюдал.

Подал я руку там невесте,

Любовь до гроба обещал.

Но радость длилась лишь мгновенье —

В гробу теперь моя любовь.

И, пребывающий в забвенье,

В руках держу ее я кровь.

Наташа в задумчивости достала из кармана ветровки фотографию и уставилась на написанную на обороте подсказку.

– Может, тут есть какой-то скрытый механизм? – предположил я, ощупывая холодный мрамор памятника.

– Да тут все просто. – Снегов взглянул на подсказку на фотографии и с отвращением кивнул на могилу: – Клад внутри.

Мы с Наташей хмуро уставились на него.

– С чего ты это взял? – поинтересовался я.

– «Я схороню в земле остаток», – процитировал Снегов. – Все очевидно: он спрятал остатки от сокровищ в могиле жены.

– Если так, то он ненормальный, – сделал вывод я. – Дочери же придется эксгумировать останки матери.

– Может, он ошибся, когда писал подсказку? Вместо «останки» написал «остаток», – предположила Наташа.

Максим пожал плечами, а я достал телефон и на всякий случай сделал несколько фотографий стихотворения на могильной плите – одно со вспышкой, а второе без. Качество оставляло желать лучшего, но, если напрячься, слова прочитать было можно.

Сразу возвращаться в лагерь никто из нас не хотел, поэтому мы решили прогуляться по вечерней деревне, перед этим зайдя в палатку и купив там мороженое и чипсы.

– Ненавижу с паприкой, – пробормотала Наташа, отправив в рот очередную горсть чипсов.

– Зачем тогда брала? – не понял я.

– Там больше никаких не было.

– Да ладно, вкусно, – заметил Макс.

Ему всегда все было вкусно. Даже подгоревшая корочка от мерзкой запеканки в лагерной столовой. Снегов ел все, что ему дадут. Я, конечно, тоже не привереда, но эта запеканка была просто ужасной.

– Глеб, покажи фото со стихотворением, – попросила Наташа.

Я вынул телефон из кармана джинсов и протянул ей. Отряхнув руки от чипсов, Наташа взяла телефон и уставилась на фото.

– Думаешь, это и есть подсказка?

Она кивнула.

– А мне кажется, клад в могиле, – высказал свое мнение Снегов. – Вот зуб даю.

– Мы это запомним, – пообещал ему я. – И если он действительно там, то ты за ним и полезешь.

Уверенность сразу же сошла с лица Снегова.

Мы прошли мимо дома бабы Кати, который в сумерках не выглядел так устрашающе, как ночью. Во дворе дома Оксаны Тимур качал на качелях Артура, и я подивился тому, что эти неугомонные дети нашли себе такое спокойное занятие.

– Вот бы с самим Сергеем поговорить, – заметила Наташа, вернув мне телефон. – Он наверняка пролил бы много света на это дело.

– Ты про убийство или поиски клада? – уточнил я.

– И про то, и про то. – Девушка покосилась на дом рыбака и добавила: – Кстати, дядя Толя считает, что баба Ката совершила самоубийство, а Сергея обвинили ни за что, но он верит, что справедливость восторжествует.