Книга Бабочка во времени. Новое прошлое, страница 64 – Рацлава Зарецкая

— Когда ты приехал? — после длительного молчания спросила я.

— Как поступишь с братом? — одновременно со мной произнес Никита.

Мы воззрились друг на друга и смущенно улыбнулись.

— Ты первая, — тихо сказал Никита.

— Прощу, конечно, — я отставила опустевшую тарелку и тоже принялась делать себе бутерброд, — но не сегодня. Не хочу пока что видеть его.

— Можешь оставаться здесь столько, сколько тебе потребуется, — поспешил заверить меня Никита.

— А ты? — прошептала я, замерев с ножом в одной руке и недоделанным бутербродом в другой.

— Что я? — так же тихо спросил Никита. Он тоже замер.

— Ты со мной останешься? — спросила я и, спохватившись, добавила: — В качестве брата, конечно же. Одной мне будет весьма… некомфортно.

Я не стала признаваться в том, что мне тут будет страшновато одной. Почему-то мне не хотелось быть в глазах Никиты слабой и беспомощной.

— Разумеется, я останусь, если ты этого хочешь. — Никита потупился, делая вид, что весьма заинтересован содержимым сахарницы. — Однако мне бы хотелось остаться рядом с тобой не в качестве брата. И не в раздельных номерах…

Я охнула, пораженная его смелыми словами. Будто бы сообразив, чтоон только что сказал, Никита вспыхнул и прикрыл лицо руками.

— Боже, что я несу… Прости…

Его смущение так мне понравилось, что я улыбнулась и хихикнула. Отложила в сторону нож и бутерброд и сказала:

— Ты такой милый, когда краснеешь. Ну же, убери ладони от лица, я хочу его видеть… — последние слова я произнесла на выдохе.

Никита медленно опустил руки и посмотрел на меня пристальным взглядом. В его прекрасных голубых глазах читался целый спектр сдерживаемых эмоций. Мне вдруг стало нестерпимо душно, а по спине пробежала волна дрожи.

— Когда ты приехал? — спросила я, не сводя взгляда от лица Никиты, такого красивого, взрослого и такого родного.

— Вчера вечером. — Он тоже пристально смотрел на меня и не моргал.

— Почему не писал мне в последнее время?

— Потому что письма стали проверять еще тщательней. Я не хотел, чтобы мы попались. Решил, что приеду сам и подарю тебе все невысказанные в письме слова.

— Ну так дари, — прошептала я, утопая в томных глазах юноши, что сидел напротив меня.

Никита сглотнул и тяжело задышал. Его красивые ладони с изящными пальцами пианиста сжались в крепкие внушительные кулаки. Не успела я моргнуть, как он вскочил со стула и упал на колени возле моих ног. Я вздрогнула от неожиданности и рукой чуть не смахнула чашку с кофе.

— Ты не представляешь, каким мучительным было время, проведенное вдали от тебя! — пылко произнес Никита, поймав мою ладонь и осторожно сжав ее. — Меня даже не радовал любимый всей моей душой Севастополь, его природа и теплый климат. Я думал лишь о тебе, о твоих письмах и о том, изменятся ли после моего возращения твои чувства ко мне. В своих же я ни капли не сомневался, так как с самого детства уже знал, что ты — единственная, кого я люблю и буду любить. Что бы ни случилось.

Я слушала его прекрасную речь, чувствовала искренность и любовь в каждом слове и не могла понять, за какие такие заслуги столь прекрасный во всех смыслах этого слова юноша так ко мне привязался и полюбил.

— Вика, — Никита произнес мое имя так нежно и чувственно, что у меня перехватило дыхание, — я с трудом могу передать словами, как люблю тебя. Кажется, что я весь существую из любви к тебе. И что воздух, которым я дышу, наполнен любовью к тебе. Меня переполняет это чувство, я хочу кричать о нем, хочу поведать всему миру о той, кого безмерно люблю и о которой мечтаю каждый миг своей жизни.