Книга Небо над нами, страница 85 – Рацлава Зарецкая

— Забыл про них, — пробормотал он, как-то растеряно глядя во все еще открытый ящик.

Я потянулся за конфетой и откусил от нее кусочек. Приятный вкус молочного шоколада наполнил рот.

Павел достал из ящика фотографию и нерешительно протянул ее мне.

— У вас есть близнец? — воскликнул я, увидев на фотографии двух улыбающихся Павлов примерно университетского возраста.

Мужчина кивнул и сделал глоток виски.

— Брат после школы ушел в армию, а потом заключил контракт с ЧВК. Во время войны в Сирии попал в заварушку, где погиб весь его отряд. Вернулся домой с серьезным ранением и без глаза, подлечился и сразу же обратно на войну, хоть ему и предлагали увольнение по состоянию здоровья.

Павел вздохнул и допил виски. Я же к своему стакану даже не притронулся.

— И что с ним стало? — осторожно спросил я.

Павел достал телефон и показал мне фото какого-то одноглазого старика.

— Это мой брат сейчас, — поразил меня Павел.

Я переводил удивленный взгляд с экрана телефона на Павла и обратно.

— Так вы же близнецы… — озадаченно произнес я. — Почему он выглядит так, будто старше тебя лет на двадцать?

— Потому что вернулся он калекой — нет руки и ноги. — Павел убрал телефон в карман. — Начал пить, жалея себя. Превратился в буянящего алкаша. Жена терпеть это не смогла, забрала детей и ушла от него. А ведь сначала все свои силы отдавала на то, чтобы его поддерживать. Но если человек не жалеет принимать эту поддержку и продолжает безобразно себя вести, то кто такое стерпит?

Я задумчиво кивнул.

— Ты не думай, я вовсе не отговариваю тебя от твоего решения, — пояснил Павел, убрав в ящик стола фотографию. — Просто показал реальные последствия необдуманных или же плохо обдуманных поступков.

— Я все хорошо обдумал, — сказал я, вот только уже немного неуверенно — все же полученная информация немного меня напугала.

Павел печально усмехнулся и спросил:

— Ну что, пишу рекомендацию?

Подумав пару секунд, я кивнул.

— Пиши.

Мужчина надел очки, достал бланк из папки и принялся писать рекомендацию. Потраченные на это две с половиной минуты показались мне настоящей вечностью. За это время я несколько раз думал о брате Павла, о своей маме и о Варе. Чувство, что я поступаю неправильно, усиливалось.

— Держи, — наконец произнес Павел и протянул мне бумажку с его подписью и расшифровкой.

Я хотел было забрать ее, но Павел вдруг отдернул руку и тихо заметил:

— Это всего лишь бумажка, которую можно в любой момент разорвать, запомни.

Кивнув, я забрал рекомендацию и покинул кабинет психолога.

Дома меня встретили тишина и полумрак. Мама, по всей видимости, ушла гулять с подругами. Надеясь, что среди них не будет мамы Вари, которая может обмолвится, что ее дочь вовсе не в командировке, я стянул с себя футболку и встал под душ.

Прохладная вода приятно струилась по телу, напоминая Варины прикосновения. Мне так нравилось, как она самозабвенно водила пальцами по моей спине, испещренной шрамами. Нравилось, как целовала пои плечи, шею…

Боже, как Варя мне нравилась! И нравится до сих пор. Так, что сердце болит при каждом воспоминании о ней.

После нашего расставания я решил, что снова не буду любить. И что к Варе у меня была вовсе не любовь, а просто симпатия и привязанность.

Вот только сердце не обманешь. И душу тоже. Сердце бьется как ненормальное, когда я думаю о Варе, а душа разрывается на части без этой девушки. Если бы я страдал лунатизмом, то уверен, что ночью бы пришел к Варе и бился бы лбом о ее входную дверь.