Книга Семь мармеладных поцелуев, страница 74 – Рацлава Зарецкая

— Нет, спасибо, я не очень голоден, — отказался от угощения Никита.

Его поведение, в отличие от Катиного, совсем не поменялось. Он вел себя все так же отстраненно, не улыбался и особенно не разговаривал. Просто ел свой батончик и запивал его черным кофе. А моя подруга с дурацкой улыбкой смотрела Подольскому в рот так, словно она была заботливой бабушкой, а он — ее внуком, приехавшим к ней на каникулы.

— Мне тут Аня столько интересного рассказала про нашего гендиректора, — пропела Катька, не сводя взгляда с Никиты.

— Кать, не надо, я сама ему расскажу потом, — остановила я подругу.

Она кинула на меня недовольный взгляд и нахмурилась. Никита удивленно посмотрел на Катю, затем на меня и тихо спросил:

— Что опять?

— Не переживай, — замахала я руками. — Все хорошо. Просто вчера попали в небольшое ДТП. Я рассказала Кате, как ловко Ларский разрулил ситуацию.

По глазам Никиты было видно, что он мне не особенно поверил. Значит, после обеда он устроит мне настоящий допрос. Может, написать ему подробный отчет? А еще лучше — делать так после каждого инцидента с Ларским. Мне так будет значительно проще — не стоять под испытывающим взглядом Подольского и сбивчиво не рассказывать о произошедшем. А если он еще и вопросы напишет и отправит мне по почте, так вообще будет расчудесно!

Что, размечталась, да? Эх, а так ведь хорошо все придумала…

Подольский явно хотел еще что-то сказать и, судя по тому, что смотрел он на меня, это что-то должно было относиться к Ларскому, но нас внезапно нагло перебили.

Я почувствовала, как позади меня кто-то стремительно прошел, обдав знакомым запахом одеколона. Справа заскрежетал выдвигающийся стул, и уже через несколько секунд рядом со мной сидел Демидов и широко улыбался всем присутствующим.

Боже, только его здесь сейчас не хватало!

В последнее время я начала невольно избегать Демидова, потому что он постоянно интересовался, когда я соизволю дать ему ответ. Но как я могла ответить, если и правда не знала, хочу ли я с ним отношений?! Да, он мне нравился, но смогу ли я его полюбить? А семья его меня примет? В случае с Алеком слишком много сомнений, и они пока что перевешивают мою к нему симпатию.

— Йоу, — произнес Демидов, подняв вверх правую руку. — Что сидим и киснем?

— Мы не киснем, — ответила я смущенно. — Просто задумались.

— А-а-а, — протянул Демидов. Взглянув на нетронутый круассан Кати, он указал на него и спросил: — Это чей? Или ничей?

— Мой, но я его не хочу, — сказала Катя, полностью потеряв интерес к Подольскому. — Можете съесть, если хотите.

— Очень хочу. Голодный как волк. — Алек притянул к себе тарелку, схватил круассан и впился в него зубами. И двух минут не прошло, как от круассана остались только крошки.

Вытерев рот салфеткой, Алек заглянул в мою кружку и спросил:

— Можно?

Не успела я кивнуть, как он уже допивал остатки моего чая, при этом положив руку на спинку моего стула. Никита и Катя озадаченно смотрели на эту бесцеремонность, а я не знала, куда себя деть от неловкости и смущения — Алек вел себя так, словно мы с ним были довольно близки.

— А вы втроем типа дружите? — спросил вдруг Демидов, пробежавшись взглядом по всем нам.

— Ну-у, мы с Катей лучшие подруги, а Никита…

Я хотела сказать, что Никита — просто коллега, но Алек перебил меня: