Книга Истории со вкусом интриги. 21 рассказ мастер-курса Юлии Евдокимовой, страница 119 – Елизавета Фролова, Анара Мачнева, Соль Решетникоф, и др.

– И это правда. У него вся спина в шрамах. А у меня один – под сердцем.

– А кем вы у Витали на фирме работаете? Он так хвастался, вот, мол, одноклассников на работу принял, навоевались, вернулись, да никуда приткнуться не могли, а я все устроил.

Ник взял громкий аккорд и перестал играть.

– Было такое. Он нас сам нашел и позвал. Откуда узнал, что нам помощь нужна, не знаю. Я водителем у него теперь, а Олег начальником охраны.

– Эх, молодец племянник. Дай Бог ему здоровья и много денег. – Михаил незаметно для вернувшейся к столику Шуры стал подтягивать ногой спрятанный пакет. – Друзей не забывает. Я-то помню, как вы в школе вместе экзамены сдавали да за девками бегали. То есть за одной. Которая потом за Олега замуж вышла. Ох, красивая девка! Как Виталя убивался, ой, как убивался, что не обращала она на него внимания.

Михаил наполнил стакан на треть, усмехнулся лукаво и, долив до половины, протянул Нику. Тот отчего-то нахмурился, но стакан с самогоном взял и выпил залпом, не закусывая. Михаил уважительно поднял вверх большой палец и, увидев, что Шура идет к костру, прикрыл бутыль и стаканы своей курткой. Ник встал и пошел к берегу. Он снова запел, и над рекой поплыло грустное:

Шура подошла, повела носом, унюхала ни с чем несравнимый сивушный дух, в сердцах кинула братьям по ножу и показала на ведро с рыбой:

– Потрошите давайте, а то ухи не дождетесь с самогонкой проклятой этой. Напьетесь, и слова не скажете за столом. А надо бы именинника поздравить от души.

Иван с Михаилом послушно принялись вылавливать уже уснувшую рыбу, чистить и выкладывать тушки в глубокую миску, поданную Шурой, рассуждая, что самогонка – чистая слеза и еще неизвестно, что вреднее: водка заморская, которую Виталик привез с собой на празднование, целых четыре бутылки, или своими руками любовно сделанный напиток, все по технологии, ни шагу в сторону.

Вода в котелке забулькала, Шура сложила блестевшие влажными боками на солнце тушки в марлю и опустила самодельный садок в кипящую воду. Потом убрала из кострища часть углей, чтобы уменьшить жар. Добавила в котел луковицу и морковку, прикрыла крышкой, что-то прошептала. Потом подтащила складной походный стульчик и уселась возле костра.

– Полчаса покипит, подожду здесь.

Михаил и Иван переглянулись. Такое соседство не входило в их планы. Горлышко бутылки вероломно выглянуло из-под куртки, потревоженной ножками стульчика, и Михаил, сев прямо напротив Шуры, чтобы она не смотрела по сторонам, принялся расспрашивать ее о рецепте ухи, а Иван попытался отодвинуть бутыль подальше, но стаканы, лежавшие рядом, вдруг звонко чокнулись боками. Иван поймал предупреждающий взгляд брата, затаился, а потом осторожно продолжил освобождать из плена драгоценную бутыль. Увлекшись, он не заметил, как пришел Виталик, и вздрогнул, услышав:

– Вот тебе, тетя Шура, щука для ухи, смотри какая!

Шура подхватила большую рыбину, раскрывшую зубастую пасть, улыбнулась радостно:

– Ну, теперь все в порядке, будет вам уха с дымком такая, что запомните на всю жизнь. Угодил, Виталик.

– А где Ник с Олегом?

– Наверное, на берегу, песни распевают. Ник гитару взял.

– К ним пойду. Позовете, как тетя Шура полено в уху пихать будет. Посмотреть хочу.