Книга Не оставляй в живых колдуньи, страница 21 – Юлия Евдокимова

Шорох стал сильнее, Саша подошла к окну, выглянула. На террасе в поте лица трудилась Николетта. Она выкапывала, пересаживала засохшие растения, поливала, подметала, вытирая пот со лба.

Почувствовала взгляд, обернулась:

– Это же рай для цветов. Эта терраса! Я не могу так оставить! Если Пенелопа дала нам кров и готовит нам еду, я займусь ее цветами!

Запах кофе просочился с кухни и казалось, заполнил собой все пространство. Саша, чувствуя себя бездельницей, свалившейся на голову двух работящих синьор, поскорее собралась и вышла из комнаты. Пенелопа была старше ее… мамочки, на целых полвека, но скакала по крутым скалам не хуже горной козы, да еще и вставала с утра пораньше, приготовить завтрак.

Уминая горячий хлеб (Madonna Santa! – как заправская итальянка воскликнула про себя Саша, – она уже хлеб испекла!), намазывая на него домашний джем из инжира, накладывая побольше сырной запеканки с травами, она слушала сетования двух синьор.

Пенелопа ахала, что Николетта совершенно не умеет готовить, разве можно есть еду из супермаркета, разогретую в микроволновке! Николетта возмущалась, как можно, обладая такой террасой, запустить сад, да тут должны виться розы, а там у забора расти жасмин, а здесь, в кадках… все это перемежалось жалобами на маленькие пенсии и тяжестью жизни в одиночку.

– Так все просто! – прожевав очередной ломоть хлеба, сказала Саша. – Вы можете встречаться здесь каждый день, объединив свои финансы, одна готовит, вторая занимается садом. И все довольны.

Синьоры замолчали, уставившись на Сашу, потом друг на друга, и наконец замотали головами, нет, как же это, мы привыкли жить одни, и так далее. Уходя в комнату переодеться, Саша слышала за спиной бурную дискуссию, кому выносить мусор, а кто должен мыть полы, и надо ли возить продукты на машине Николетты, и кто тогда будет платить за бензин – похоже, ее идея оказалась не такой уж и плохой!

Они спустились вниз, на маленькую площадь, откуда предстояло вскарабкаться по еще более крутым улочкам на вершину горы в другой части деревни.

Остановились передохнуть на стульчиках у крохотного бара возле приходской церкви Сан Джакомо, где пожилой мужчина, кивнув Пенелопе, продолжил листать утреннюю газету, но вскоре отложил ее, прислушиваясь к разговору трех женщин.

– Ээээ… маэстра… вы в Рабатану собрались?

Не успела Саша спросить, что такое Рабатана, как старик, не дожидаясь ответа, поднял палец вверх и хриплым шепотом сказал:

– Я бы не доверял этим сарацинам, там, наверху.

– Сарацин там нет последние тысячу лет, – менторским тоном заявила Пенелопа.

Старик подмигнул, и медленно провел указательным пальцем от левого глаза к носу, и вдруг быстрым жестом ладони словно перерезал горло. Покачал головой и усмехнулся.

– Не пугай ребенка, – Пенелопа кивнула на Сашу, – вон, сидит ни жива, не мертва.

Смешивая итальянские слова с луканским диалектом, из-за чего Саша понимала лишь половину, старик сказал, что у них тут странные места для туристов, хотя у них еще ничего, а вот в албанских деревнях…

Тут Пенелопа неожиданно согласилась и закивала в ответ, забыв, что не надо пугать «ребенка»:

– Странные они там, в Сан Костантино Албанезе и Сан Паоло, очень странные люди, у них до сих пор есть вендетта. В каждой семье есть Канун.

– Канун?