Книга Не верь призраку, страница 45 – Юлия Евдокимова

– Получается, они знакомы… и Вениамин бывал на стройке…

Неизвестно, кто бежал вниз быстрее, Саша или грузный Бульдог. Джип рванул вперед на огромной скорости, а Саша пыталась набрать Монику, потом Павла, оба номера не отвечали.

Мамочки… Саша чуть не плакала… какая же я дура, куда я смотрела! Моника теперь одна с убийцей

* * *

Вениамин, обнимая Монику за плечи, подвел ее к краю холма, где территория курорта заканчивалась, обрываясь высоко над лугом. Они встали на парапет.

– Страшно?

– Я не боюсь высоты. Но… тут страшновато.

– Никогда во мне не сомневайся. – Вениамин снова поцеловал Монику. Потом резко отпустил руки, и она чудом удержалась на краю.

– Хочешь полетать? – его взгляд изменился, словно тень накрыла зрачки.

– Это плохая шутка.

– Я знаю. Как жаль, правда? Когда я думаю об этой несчастной девочке, Алине, мне так грустно… все в ее жизни могло быть прекрасно, но закончилось так грустно.

Он смотрел на Монику безо всякого выражения в глазах. Так иногда смотрят дети, еще не знающие, что хорошо, что плохо. И тут до нее дошло. Монике показалось, что кровь застыла в жилах. Она не в силах была ничего сказать. просто стояла и смотрела на него.

В этот момент что-то пролетело между ними и козел Машка, видимо, оборвав веревку, бросился на своего обидчика.

Он отлетел от пинка, но тут на Вениамина бросился высокий грузный мужчина. Саша подбежала к Монике, стащила застывшую женщину с бордюра, и они, прижавшись друг к другу, смотрели, как катаются по земле двое мужчин.

Моника наконец пришла в себя, схватила лежавший на земле кусок еще не установленного бордюра, и ударила Вениамина по голове. Вот только в этот момент под ее рукой оказалась голова Бульдога, тот дернулся и замер.

Вениамин, отряхиваясь, поднялся с земли, из бедра там, где его достали острые козьи рога, текла кровь

– Вы все охренели? Вы что, больные? Да я в суд подам!

К нему уже бежали полицейские.

– Как вовремя, – съязвила Саша, – а где же Павел Владимирович?

Моника в ужасе застыла над телом Бульдога. Вдруг он зашевелился, попытался привстать, обвел всех мутными глазами, сфокусировавшись на Вениамине в руках двоих полицейских:

–Наручники на него оденьте, сбежит же! – и снова потерял сознание.

Саша переехала обратно в гостиницу от стыда перед Моникой, которую оставила в руках маньяка по своей собственной глупости. на следующее утро она прибежала в больницу, соображая, кого ей навещать в первую очередь.

Сначала она отправилась к Монике, которую врачи из-за пережитого шока оставили на ночь в палате, свежи были воспоминания о сотрясении мозга, решили не рисковать.

Но в палате Моники не оказалось. Медсестра, подмигнув, шепнула Саше, что Монику Сергеевну лучше искать на втором этаже, но… лучше не искать. Саша ничего не поняла, пока не открыла верь в палату Бульдога, вернее, Всеволода, теперь уже неудобно называть его прежним прозвищем.

– Ой… – сказала девушка и попыталась закрыть дверь, но два голоса, мужской и женский тут же окликнули ее и позвали в палату. Правда, Моника покраснела (третий раз на памяти Саши) и попыталась вытащить руку из руки Всеволода, но тот крепко ее сжал и не отпустил.

– О, сыщица явилась! Чуть всех не поубивали с твоими то розыскными способностями. Бросай это дело, займись чем-то другим. Мужика, что ль, найди себе хорошего! – Он с любовью посмотрел на Монику, а та залилась краской пуще прежнего. – Да шучу я, если б не ты, остались бы от Моники рожки да ножки. Но в юристы я бы тебя не взял. С твоей логикой обанкротишься.