Книга Не лучшее время для убийства, страница 59 – Юлия Евдокимова

– Садитесь, дорогая. Вы ужасно выглядите, что неудивительно, учитывая недавнее происшествие. К сожалению, не могу предложить вам кофе, я отпустил секретаря.

Галина по-прежнему молчала.

– Это та самая тетрадь? Она написана по-русски?

– Конечно по-русски.

– Вы прочли ее?

– Да, прочла.

– Вы уже рассказали об этом полиции?

– Нет, Галина просила срочно приехать сюда.

Нотариус сочувственно поцокал.

– Я могу посмотреть?

Саша протянула ему тетрадь. Галина что-то пискнула, но тут же замолчала.

– Это очень мило с твоей стороны. И что вы об этом думаете?

– Думаю, что эта тетрадь подтверждает аферу с картинами. И напали на меня не случайно, человек пришел туда специально.

– Ну, что вы, нападение на вас – чистая случайность. Грабитель пришел в пустой дом, а вы его спугнули. Так что вы увидели в этой тетради?

– Мы были на правильном пути. Бедный парень писал на холсте, скрывающим украденные картины. И Елену Иволгину убили не случайно, он подарил ей один из таких холстов.

– Не такой уж он и бедный. Вы преувеличиваете. Кем бы он был без фонда? А теперь он звезда.– Нотариус потер лоб. – Расскажите мне еще раз про всю цепочку.

– Все просто. Иволгину проконсультировал какой-то антиквар. Но ей нужна была полная информация и кто-то направил ее в магазин художественных принадлежностей синьора Джанотти. Тот не был специалистом в реставрации и направил ее дальше, к реставратору, с которым давно сотрудничал – американцу Дугласу Ханберри, исполнительному директору фонда Аньези. Пользуясь болезнью главы фонда, Ханберри наверняка давно проворачивал всякие сомнительные дела, а тут такая золотая жила: ворованные картины можно прятать под тутовой бумагой, а парень- аутист не обратит на это внимание. Из парня сделали звезду, и его картины можно вывозить без помех.

Конечно, он испугался, когда русская писательница задала ему вопрос о тутовой бумаге. И отрицал, что занимается реставрацией. На этом все бы и закончилось, и все пошли свои путем, но художник-аутист подарил картину Иволгиной, а та отказалась возвращать ее фонду. Поэтому Иволгину убили.

– Но зачем ее убивать, можно просто украсть картину.

– Иволгина была в курсе технологии, могла найти спрятанное полотно, или вскоре нашла бы, а укради картину, она бы сопоставила все и догадалась.

– И вы все это рассказали полиции?

– Да, но им было не особо интересно, Доказательств не было. С этой тетрадью будет проще.

– Да… Вот так придумываешь идеальный план, он работает, капают хорошие деньги, и вдруг появляется ниоткуда дилетант и все портит.

– Что вы имеете в виду? Погодите… Саша увидела выражение лица Галина и до нее начало доходить. – А откуда вы узнали, что на меня напали? Я не успела рассказать об этом Галине.

– Это уже не важно. С минуты на минуту приедет синьор Феретти.

– Синьор Феретти? – Саша вспомнила, кого напомнили ей пухлые губы мужчины в капюшоне: он был постаревшей и похудевшей копией Арнальдо. Так это отец художника, Томмазо!

– Убить человека ради каких-то картин?

– Каких-то? Каждая из них стоит миллионы.

– Но вы… как вы могли? Вы уважаемый человек! Где вы познакомились с Ханберри? – надо было тянуть время, тем более, Вьери слушает их разговор.

– Моя контора удачно расположена. Я давно вел дела семьи и фонда Аньези, продажа картин требует нотариального заверения всяческих бумаг. Я никогда не бедствовал, но то, что предложил этот молодой человек… Ханберри… просто гениально. И такие деньги! Это чудо, что мы нашли юного Арнальдо Феретти, просто гениальный план.