Книга Убийство, вино и Ренессанс, страница 30 – Юлия Евдокимова

Знакомого авто она не увидела, зато ей энергично махал рукой мотоциклист на сверкающем черном железном коне.

— Нет! Ни за что!

— А ты пробовала?

— Нет! То есть да!

— И кому же ты доверила свою жизнь?

— Дону Доменико, настоятелю здешнего прихода.

Лапо засмеялся: — Вполне логично, а?! Но может, ты и мне дашь шанс?

Саша замотала головой. — Я в прошлый раз еле выжила.

— Ты просто не почувствовала.

— Что?

— Свободу. Ветер. Жизнь.

— Лапо…

— Dai! Рискни!

Красивый низкий голос винодела гипнотизировал.

— И далеко ехать?

— Не очень. Но с машиной мы там застрянем.

Саша вздохнула. Нет, ни с герцогом Фурио, ни с Лукой она не рискнула бы сесть на мотоцикл, впрочем, Фурио и на машине носился на ненормальных скоростях. Но в Лапо было что-то надежное и она несмело протянула руку за шлемом.

Нет, это гораздо дальше, чем Подджибонси, куда она гоняла с доном Доменико. Дорога казалась незнакомой, она даже не сразу сообразила, в какую сторону они едут. Еще поворот — и она чуть не слетела с мотоцикл, потому что от удивления разжала руки. Хорошо, что винодел как раз в этот момент притормозил.

Это был тот час, когда Флоренцию окутывает розовый туман, даже вода в Арно становится розовой. Как редко ей удавалось застать этот момент, а сейчас, с высокого холме Фьезоле, весь город был как на ладони.

Как странно, еще недавно она смотрела на Флоренцию на закате с балкона Луки, а сейчас — с совершенно противоположной стороны, причем, во всех смыслах.

— Пробки! На машине мы бы не успели. Держись. — винодел снова нажал на газ.

Флоренция приближалась стремительно, каждый дом, каждый угол казались знакомыми и уже родными.

Лапо притормозил, лихо вписавшись в поворот на виа дель Проконсоло.

— Приехали, дальше — пешком.

Саша спешила за ним через какие-то переулки, чуть пошатываясь после непривычного транспорта, болели все десять пальцев рук, так сильно она сжимала их, вцепившись в спутника.

Пьяцца Синьории как всегда полна народа, шумят голоса, задержавшиеся на вечер туристы еще обступают Давида.

Лапо привел ее в проход-галерею между набережной Арно и пьяцца Сньории, со всех сторон их обступали бежевые стены Уффици, расчерченные более темными полосами. Винодел кому-то позвонил и через пару минут распахнулась нприметная дверь в стене.

Лысеющий мужчина средних лет с аккуратной бородкой обнялся с Лапо, чмокнул воздух у Сашиной руки, пробормотав положенное «piacere!» и повел их вверх по лестнице. Толкнул дверь в кабинет с письменным столом, креслами посетителей. Саша осматривалась, понимая, что картины на стенах, статуэтки и письменные приборы на столе совсем не просты.

— Руками не трогайте, мы ее еще не выставляли после чистки от пыли, — мужчина кивнул на штатив, стоящий посреди кабинета. Картина на штативе была задернута полотняной тканью. Мужчина снял ткань, отошел к столу, звякнуло стекло, зашипело игристое.

— Спасибо, Симоне. — Лапо взял Сашу под руку и подвел поближе.

— Синьорина Алессандра, позвольте представить вам фра Филиппо Липпи и суору Лукрецию Бити.

Девушка была уже не настолько юна и наивна, как могло показаться издалека. Кто-то в благоговении поднимал глаза вверх, где в окружении ангелов Мария преклонила колени перед Богом, кто-то благочестиво опускал вниз.

Перспектива сходилась к доминирующим фигурам, но и девушка на переднем плане сразу бросалась в глаза. Она смотрела прямо на зрителя, не обращая внимание на происходящее вокруг. Смотрела спокойно, безмятежно, прекрасно осознавая силу своей красоты. Светлое платье оттенка белесого летнего неба, золотая накидка, золотые нити в светлых волосах. Она была похожа — и не похожа на мадонн Липпи, единственная, кто не склонял голову, уверенно встречая взглядом взор зрителя.