Онлайн книга «Повелитель ночи»
|
В результате венецианская аристократия, в далекие времена обогатившаяся за счет торгового оборота, была сотрясена, многие семьи, лишенные своего дела, обанкротились, а их члены, сохранившие номинальные привилегии класса, на самом деле жили на задворках общества. Семьи, которые инвестировали в землю и ценные сельскохозяйственные культуры на материке, выжили и по-прежнему были очень богаты, но их доходов было недостаточно для покрытия государственных расходов. И магистрат лучше всех знал, что уникальный город очень скоро станет как проститутка жить за счет своей красоты… *** По возвращению патрона в его офис во дворце дожей, помощник Даниэле молча положил на стол медальон. Точно такой же магистрат только что показывал монахине на острове Мурано. — Вот и последнее звено в цепи, связывающей три убийства. Где вы его нашли? — Стража отняла у нищего, который пытался его продать. Я допросил беднягу, он нашел медальон под мостом, где убили Альвизе Дзонина. — Итак, у нас есть любовник, продающий за деньги свою любовь немолодой монахине, невеста Христова, покупающая эту любовь, другая монахиня, зарабатывающая на передаче записок, настоятельница- святая женщина, закрывающая на это все глаза в ожидании, когда грешница придет к покаянию. И священник, который никому не делал зла и непонятно как попавший в эту компанию. — Пока вы отсутствовали, приходил один синьор… я записал его показания. — Даниэле положил бумаги перед патроном. «Небеса не благословили нас рождением детей, и мы смирились, когда через четыре года, после стольких напрасных надежд, моя жена родила ребенка, прекрасного мальчика по имени Грегорио. Я не буду рассказывать вам о той радости и обожании, которые окружили малыша с первого его крика». — Что это за эпистолярное творчество? — Читайте дальше, ваше превосходительство. — «Ввиду смерти матери моей жены, — что за стиль! — нам пришлось надолго приехать в Венецию для разрешения дел, связанных с наследством, и мы взяли собой Грегорио. Во время путешествия Грегорио простудился и сильно заболел. Мы вызывали самых прославленных врачей, они проводили кровопускания, давали слабительные средства, ничто не помогало снизить сжиравшую его лихорадку. От сына осталось лишь маленькое слабое тельце, жар не уходил. Кто-то посоветовал обратиться к священнику, который причащает на дому больных, тем более, его звали как нашего малыша, Грегорио. Неделю назад рано утром моя жена отправила записку отцу Грегорио, о котором ей говорили как о святом человеке, с просьбой приехать к нам.» — Интересно! — Я же говорил! — «Сразу, в ту же пятницу утром он пришел. И подумать только, пока мы его ждали, у моего сына упала температура! Отец Грегорио благословил его, помолился у его постели, затем ушел. Мы дли ему мешочек, в котором было 30 луидоров. И поэтому я здесь. О несчастье, случившемся с отцом Грегорио, я узнал днем того же дня, знаю, что виновник еще не найден, и задумался, успел ли священник принести деньги в монастырь, или они исчезли? Потому что, если его убили, чтобы ограбить, я чувствую себя виноватым…» *** Пора было доложить о трех убийствах инквизиторам. Магистрат надел положенную тогу и парик и быстро направился в зал Верховного Трибунала. Многое в Венеции напоминает театральную постановку. Длинные мантии, парики, сиденья высших судей на помосте. Стены комнаты, обтянутые темной кожей с золотыми фризами, и немногочисленные бра, создавали ощущение театральной ложи. Говорят, любовь к театральности однажды привела к тому, что прежде, чем совершить казнь перед судьями, одернули бархатный занавес. |