Книга Повелитель ночи, страница 61 – Юлия Евдокимова

— К чему вы это говорите, приор?

— К тому, что камни победят. Останутся лишь они. Вот только не оживут. Но мы еще можем это изменить, господин тьмы.

— Я все время думал, кого вы мне напоминаете, приор. Теперь я понял. Вы- проповедник на площади, скрытый маской.

— Тот, кто не ходит в церковь, слышит мои слова на площадях.

— Мы с вами не можем изменить будущего. Не можем изменить время.

— С чего вы взяли? Вы путешествуете в сопровождении вашего кота, кажется, вы назвали его именем греческого философа… Он играет со временем и пространством, не правда ли? Значит и мы на это способны. Вы же знаете венецианское поверье: тот, кто убьет кошку, в течение года умрет; с тем, кто покалечит кошку, произойдет несчастье. Тот, кто его придумал, знал древние тайны.

— Вам придется заплатить долг правосудию.

— Сначала докажите, что я виновен. Любой суд освободит меня. У вас нет ничего.

— Поэтому я и пришел сюда. Дать вам шанс. Покаяться перед Светлейшей. Уплатить долг городу, о котором вы так печетесь.

— Вы смешной, господин тьмы. Знаете, я каждый раз с удовольствием произношу это имя. Оно лишний раз напоминает, что вы проиграете. Потому что за мной — свет. Вы подвержены мирским страстям, отвлекающим от долга, даже смутили ум невинной юной девушки. Зачем? Чтобы однажды она поняла, что вы не можете на ней жениться? Что господин тьмы всегда во тьме и у него нет нормальной жизни? Но я спасу ее от разочарования.

— И каким же образом?

— Она оплачет героя и вскоре его забудет. А вы предстанете перед Господом и поймете, как сильно заблуждались. Монах с востока подарил мне этот кувшин. В нем каменное масло, как зовут его там. — Приор вылил вонючую жидкость на пол, бросил фонарь. Стекло разбилось и огонь охватил пол.

— Мечтайте о тайных дверях в другой мир, господин тьмы, больше вы их не увидите. Кричите — здесь вас никто не услышит. Прощайте!

Приор выскочил за дверь и запер ее за собой.

Стало невыносимо жарко и трудно дышать. Магистрат нашел кувшин с водой, вылил на себя, смочил водой носовой платок и прижал к носу. Дым становился все гуще. Дверь заперта, на окне решетки и ставни заперты снаружи, стена огня не позволит туда добраться, но это и бессмысленно.

Он подумал о прекрасной девушке, тронувшей его сердце. Будет ли юная Лоредан плакать о нем?

Саша услышала чей-то стон, потом поняла, что стонала она сама. С трудом открыла глаза. Ноги затекли, все тело болит, руки и ноги ледяные. Неужели она снова в подвале? Как можно быть такой глупой, почему она не убежала из дома сразу же, как оказалась на свободе?

На сей раз было светлее. В узкое грязное окно просачивался холодный утренний свет. Утренний? Она провела здесь всю ночь?

Чай. Должно быть, Мартина подсыпала сильнодействующее снотворное ей в чай. Саша попыталась встать, но ничего не получилось. Ноги и руки связаны. Она с трудом встала на четвереньки, доползла до окна, долго пыталась подтянуться до подоконника с помощью стены. Наконец это удалось, но джинсам конец, как и коленям.

Нет, совсем не подвал. Теперь Саша вознеслась над домом. Судя по всему, это мансарда, надстроенная над третьим этажом. Чердак. Вроде на мансарде три окна, значит за каждым отдельная комната.

Внизу она увидела небольшой парк перед домом, ворота, дорожку к крыльцу, дальше — мост, за которым угадывалась набережная.