Книга Петербург манящий [Старые тайны, уютные уголки, сладости из детства], страница 102 – Юлия Евдокимова

В пасхальную ночь 1931 года семь тысяч ленинградцев пришли в Исаакиевский собор, где слушали лекцию профессора Каменщикова, посвященную опыту Фуко.

Сейчас маятник демонтирован, в месте его крепления располагается фигурка голубя, символизирующая Святой Дух.

В 1930-е годы стали говорить, что американцы, восхитившись красотой Исаакиевского собора, чем-то напоминающего им Капитолий, предложили советскому правительству выкупить его. Храм должны были разобрать и по частям на судах переправить в США, где собрать снова. В качестве платы за бесценный архитектурный объект американцы предлагали заасфальтировать все булыжные мостовые Ленинграда. Сделка не состоялась, а может, никогда и не предлагалась, это очередная городская легенда.

Во время Великой Отечественной войны собор пострадал от бомбежек и артобстрела, на стенах и колоннах местами сохранены следы от снарядов. В соборе во время блокады хранились экспонаты музеев из пригородов Ленинграда, а также Музея истории города и Летнего дворца Петра I.

Он был заметной мишенью для немецких летчиков во время Великой Отечественной войны из-за огромного золотого купола. Жители на свой страх и риск покрывали его литрами зеленой краски, чтобы сделать менее заметным, это позволило спасти множество произведений искусства.

Исаакиевский собор прекрасен весной в обрамлении цветущих деревьев, осенью – среди золотой листвы, зимой – на фоне заснеженных крыш. Сотни туристов фотографируются на его фоне летом, рядом с лошадками, запряженными в карету, или на зеленой траве рядом со знаменитым памятником Петру.

Им все равно, кто и как построил собор, главное – уникальный памятник архитектуры существует и сегодня они друг от друга неотделимы, Петербург и Исаакиевский собор. Все остальное не важно.

Прохладный день в чудесном городе Петровом

Я страшный охотник до тайн. Я фантазер, я мистик, и, признаюсь вам, Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною.

Ф. М. Достоевский, «Петербургские сновидения в стихах и прозе»

Никак с Петербургом не складывалось. Всю жизнь никак. И хотелось еще раз попробовать, и кололось.

Рискнули. И поняли, что все должно приходить в свое время.

Жить в тихом месте, где за окнами – канал, и чайки кричат, и утки плавают, и увидеть город именно таким – осенним, только что радующим солнечной погодой, а в следующий момент вдруг накрывающим пронизывающим ветром. Боюсь, пару лет назад, среди толп туристов со всех концов света, а то и просто жарким летом, опять бы жаловалась, что разочаровалась.

Но той осенью с первых шагов, с первого дня я ощутила, что этот город прекрасен.

И все прошлые впечатления смыло дождем в наш прощальный день. Ливень был демоверсией того, что могло бы случиться, не проникнись мы городом. Ну, а раз прониклись – то вот вам десять холодных, солнечных, ветреных, таких прекрасных дней.

Он околдовал, заставил скучать и приезжать вновь и вновь. И я даже рискнула написать эту книгу, хотя казалось, что все уже сказано-рассказано другими и вроде добавить нечего. Холодными зимними вечерами я вспоминаю, какое было нереальное небо на закате, как среди мрачных туч горел золотом шпиль Петропавловской крепости, как шуршала под ногами листва, а ветер принес запах осеннего моря.

Петербург из тех городов, где надо отложить путеводители и просто гулять, доверившись ему. Он приведет куда надо, и если не дошло, не поняли, то обязательно повторит. В романе «Обыкновенная история» И. А. Гончаров написал: «Петербург уже давно описан, а что не описано, то надо видеть самому». И сколько бы мы ни приезжали, сколько ни видели в этом городе – он найдет, чем удивить, даже если кажется, что исходили его вдоль и поперек.

Путешествия меняют людей, каждый шаг по незнакомым улицам открывает новые горизонты. Тем более в таком городе, как Петербург. Вдыхая его туманный воздух, понимаешь, что это не просто точка на карте, город – живое существо со своей собственной историей и со своей душой. Он рассказывает свои сказки, показывает тайные уголки, кормит своей любимой едой.

А мне уже хочется дописать, переписать, изменить эту книгу, потому что упустила, не так написала, не туда свернула и потому что в каждый приезд что-то меняется и в городе, и во мне.

Всё чаще говорят об осознанных путешествиях, когда мы не просто бежим за гидом, а останавливаемся и чувствуем ароматы, ощущаем тепло старых стен или шероховатость камня, встречаем людей, которые привносят что-то в нашу жизнь. Мы устанавливаем незримую связь с городом, и он становится частью нашей личной истории, а мы становимся частью его. Из этого и складывается вселенная. И вечность.

А мне остается лишь объясниться Петербургу в любви.