Книга Мю Цефея. Переломный момент, страница 59 – Александра Сергеевна Давыдова, Анна Бурденко, Максим Михайлович Тихомиров, и др.

— Нам. Нужно. Идти.

— Да, — согласился Крапивник. — О да! Вы воротите от нас нос, но не от наших технологий, когда это вам нужно. Когда нужно создать единственного, кто устоит перед сетевым ураганом.

— Что ты несёшь?! — взорвался Зоран.

— Скрытый контур в твоей голове. Совсем как у меня. Ты — последний бастион. Защитник, страж этого места, запасной план на самый странный случай, у твоего чипа даже обратной связи нет. Тебя невозможно взломать удалённо, только ручками. Глупый цис… — он шмыгнул носом. — Куда нам идти?

— Мне нужно подумать, — ответил Зоран, отпуская его.

— Нет, не нужно, — мягко возразил мусорщик. — Ты часть этого места, и оно скажет тебе, что делать. Это не рациональное и не знание. Импульс, стремление хаоса, которому ты не находишь объяснения. Оно просто есть, как есть ты сам и звёзды вокруг тебя. Куда ты хочешь пойти?

— В оранжерею третьего сектора, — мгновенно ответил Зоран.

— И что там?

— Запасной терминал ручного доступа, — это он произнёс уже медленнее. Он смотрел в тёмные глаза Крапивника, на дне которых плясали искры. — И мы пойдём поверху. Недолго. Это самый безопасный вариант.

Его губы произносили слова как будто сами. А в мыслях бушевал хаос. «Дора! Где она?!» — стучало на самом верху, как барабанный ритм, а немногим глубже маршировала под пение горна другая мысль — «уничтожить предателей — это долг; позвать на помощь; погибнуть, но исполнить должное», но всех пересиливал оглушающий, ослепляющий шёпот чего-то, что поднимало голову не впервые — но впервые так заметно, что всегда было там, а он врал себе, что ему это мерещится, зато теперь оно знало, что получит его целиком. И вот оно шептало: оранжерея, поверхность, безопасность.

Это была страшная глупость. Им придётся добраться до шлюза. Перейти от одного луча последнего уровня до другого. И там…

Но нечто, что открыло глаза внутри его головы, уверяло, что именно так всё и должно быть. Посмотри, твердило оно, Крапивник совершается идиотский поступок за идиотским поступком, зато вы оба ещё живы и на свободе.

Что-то в голове мусорщика просчитывало события наперёд. Значит, и он сам тоже может… быть таким.

— Я накину на нас вуаль, — тихо сказал Крапивник, будто чуя что-то. — Но продержится она недолго: так что давай поспешим, мой милый рыцарь, ибо враг у наших ворот.

Серый поток, заливающий гладь металла… это пыль под толстой подошвой сапога. Когда они сделали это?

Его разум отматывал события назад.

При подготовке? Наверное, при подготовке. Да, тогда, когда его забрали в «золотой» город, жители которого не имели целей, но имели слишком много средств. Он жил в закрытом кампусе, и только это спасало: там многие тоже знали, что такое труд, и долг, и мастерство. Но когда? Когда в нём сомкнулся невидимый контур? И как они приняли решение, что он станет… этой штукой?

Наверное, всё случилось раньше.

При отборе. Только тогда им бы удалось… Семнадцать лет назад, сильно заранее, коалиция начала отбор будущих колонистов. Аркология решила, что ехать ему… аркология ли? Или господа из «золотых» городов? Он не спорил: покинул дом без единого слова.

Для него это был уже второй переезд. За десять лет до того его семья послушно оставила место, где Зоран и его братья и сёстры родились, и перебралась к границе, в старую аркологию, которую пришлось всем миром чистить и чинить, чинить и чистить. Он помнил, какой она была поначалу: обветшавшие, провалившиеся внутрь себя дома, старые дороги, уходящие спиралью в небо, к сети верхних, разрушенных уровней. И ещё грязь, повсюду. Обычная грязь, химическая грязь, обошлось только без радиоактивной грязи. Прошло время, прежде чем удалось тяжёлым трудом из всего этого создать цветущую аркологию, но именно тогда Зорану и пришлось её покинуть.