Книга Мю Цефея. Цена эксперимента, страница 3 – Александра Сергеевна Давыдова, Олег Титов, Лугаль Ван, и др.

Парень сел.

— Меня зовут Омир. Простите, что вот так ворвался к вам. Но я слежу за Данаей уже который месяц и не понимаю, зачем она приходит к вам.

— Я уже сказал.

— Да, но нельзя просто так взять и попросить ее приходить. Вы же знаете, кто она, не так ли?

— Ах, вот оно что. Но, раз вы, очевидно, тоже знаете, кто она, зачем она вам понадобилась?

Омир наклонился поближе и вполголоса начал:

— Я выиграл в конкурсе однажды…

И замолк.

— В каком? — подбодрил Анастас.

Паренек вдруг передумал. Он отшатнулся, закрутил головой и поджал губы, сразу став похожим на капризного младенца.

— Неважно, — сказал он. — Мне нужно, чтобы вы объяснили, как вы добились подобных регулярных встреч с ней.

Элементарно, подумал Анастас. Нужно всего лишь быть хорошим другом руководителя соответствующего департамента. Ну и снабжать его контрамарками время от времени.

— Боюсь, у вас нет для этого ресурсов, — сказал он.

Эта фраза затронула в душе Омира какой-то больной нерв, поскольку тот закричал, вскочив:

— Вот именно! Вот именно! Но ничего, я еще покажу вам!

И выбежал, хлопнув дверью.

Какая искренняя страсть, подумал Анастас, скидывая сценические туфли.

Он почти завидовал.

* * *

Вероника не стала сегодня программировать кухню, готовила сама. И не только полумрак свечей был тому приметой. Чувствовалось по запахам, тонким, сложным, несравнимым с грубыми ядреными приправами компьютера.

Анастас устало плюхнулся на стул. Есть не хотелось. Он понюхал суп, из уважения налил себе полтарелки, пригубил вина.

— Что-то не так со спектаклем? — поинтересовалась Вероника.

Она надела сегодня зеленое шелковое платье и ее любимый радужный браслет, подаренный им на первый год знакомства. Золото, специально обработанное, переливалось всеми мыслимыми оттенками. Браслет очень шел ее глазам, ярким цветным искоркам, запрятанным в серых глубинах радужки.

— Что-то не так со мной, — буркнул Анастас.

— Опять приходила эта твоя кукла? Она всегда приходит после спектаклей. И ты всегда после нее хандришь.

— Приходила. Что-то сегодня все ею интересуются.

— Все? — Вероника подняла бровь. — А кто еще?

— Паренек какой-то прибегал. Очень экспрессивный. Спросил про Данаю, упомянул какой-то экзамен или конкурс и внезапно сбежал. Я ничего не понял.

Анастас домучил суп и заглянул под колпак. Там оказалась пекинская утка. Одно из его любимых блюд. Он вздохнул. Есть не хотелось абсолютно. Живот крутило, то ли от нервов, то ли от перехваченного в антракте пирожка.

— Конкурс, — сказала Вероника. — Вероятно, он выиграл конкурс на создание лица для полицейского андроида. Такой интерес к своему созданию — не редкость.

— Ты-то откуда знаешь? — вяло спросил Анастас.

Вероника поджала губы. Впрочем, голос ее был совершенно спокойным, когда она ответила:

— Поневоле начнешь интересоваться существом, с которым твой муж проводит больше времени, чем с тобой.

— Не преувеличивай. Мы говорим пять минут максимум. Да какой там, это даже не разговор. Она никогда не отвечает.

Вероника пожала плечами и некоторое время жевала. Анастас отстраненно любовался ей: тонким носом, безупречно подведенными бровями, золотыми волосами, рассыпанными по плечам. Казалось, такое существо должно питаться исключительно нектаром, а не утятиной.

— Ты все еще пытаешься достичь совершенства, — сказала вдруг она со странной нежностью. — Но совершенство недоступно никому.