Книга Мю Цефея. Цена эксперимента, страница 4 – Александра Сергеевна Давыдова, Олег Титов, Лугаль Ван, и др.

Он ничего не ответил. Остаток ужина прошел в молчании.

— Спасибо, Вероника! — Он допил вино. — Было очень вкусно. Прости, очень спать хочется, устал.

К утке он так и не притронулся.

* * *

Спокойно поспать ему, впрочем, не удалось.

Посреди ночи взвыли сирены, в окна ударили сполохи огней. Анастас мгновенно оделся — пригодилась актерская практика — и выбежал на дорогу.

Горели бочки. Две невесть откуда взявшиеся металлические бочки по другую сторону дороги полыхали, освещая все вокруг ярким неровным светом. Где-то вдалеке тоже видны были сполохи. Семью из дома напротив спешно эвакуировали — мужчину, женщину и двоих детей, уже достаточно взрослых, чтобы не плакать, усаживали в черный автобус Чрезвычайного департамента. Рядом спокойно, без лишней суеты, ждали темные фигуры спасательниц.

— Одна старая женщина, — раздалось над ухом, — постоянно критиковала собственную дочь. Когда у той родился сын, критика только усилилась — женщина считала, что ее мнение единственно правильное. В конце концов она дошла до того, что заявила в полицию о неподобающем обращении с ребенком, чтобы припугнуть дочь, сделать ее более послушной. При виде полисменов та испугалась, попятилась и выпала вместе с ребенком из окна. Старая женщина осталась в одиночестве.

Анастас едва удержался, чтобы не передернуть плечами. Даная подошла совершенно бесшумно. В ее очках отражалось пламя.

— Плохой пример, — буркнул он. — Не оставляет места для размышлений. Бьет по эмоциям на уровне рефлексов. Сыграть такое несложно. Ты можешь фальшивить как угодно, зритель не заметит нюансов на фоне ослепительного костра страданий.

Даная не повела и бровью. Помедлила секунду и спокойно двинулась к своим. Анастас обернулся. Из окна второго этажа неодобрительно смотрела Вероника.

Анастас последний раз окинул взглядом происходящее. На той стороне дороги постепенно собиралась толпа зевак. Он собрался было идти спать — попытаться, по крайней мере, — как заметил вдруг знакомое лицо. Чуть в стороне, у фонарного столба, стоял давешний ушастый пассионарий в очках. Взгляд его был прикован к Данае. Вспомнив, что рассказывала жена, Анастас широко ухмыльнулся — да, этот парень действительно влюблен в свое творение.

Но потом улыбка увяла. Он вспомнил, как начальник департамента, Дервец, рассказывал про участившиеся случаи ложных сообщений о заложенных бомбах. А ведь это вполне может быть этот раздолбай. Влюбленные — удивительное сочетание безрассудства и дурости.

Он сделал несколько шагов к Омиру. Тот увидел Анастаса, смутился и едва не сбежал, его тело будто приготовилось уже дать деру, но вдруг передумал и решительно зашагал навстречу.

— Твоих рук дело? — с ходу спросил Анастас, указывая на эвакуируемый дом.

— Нет, — ответил Омир таким тоном, что любому стало бы понятно — его.

— Да уж, не возьмут тебя в театр.

— Почему?

— Врать не умеешь. Ну и что ты здесь делаешь?

— У меня есть способы узнавать о происшествиях.

— Я не спрашиваю, почему ты здесь. Я спрашиваю, что ты здесь делаешь?

Омир недружелюбно смотрел на Анастаса и молчал. Тот делал вид, что безмятежно любуется догорающими бочками.

— Вы мне никто, — сказал наконец Омир. — Я не собираюсь отвечать вам.

— Я согласен, — кивнул Анастас. — Просто… Неправильно ты поступаешь. Не надо так.