Книга Мю Цефея. Только для взрослых, страница 67 – Александра Давыдова, Ринат Газизов, Яков Будницкий, и др.

Теперь же, уставшие от прикосновений и проникновений, мы лежали, соединив руки, и смотрели на крышку сундука. Плёнок не было на наших глазах, и свет из них бродил по крышке и стенкам, безжалостно подсвечивая потёртости, трещинки и царапинки. Сундук не был новым, его сделали давно, ещё первые люди, а ныне даже в Колыбели не смогли бы повторить эту вещь. Свет Микады был белоснежным, а мой казался в сравнении с ним желтоватым.

Я думала, что людям никогда не познать подобного единения, и немного ненавидела себя за то, что всё время меряюсь с человечками.

— Расскажи о Колыбели, — просила я, и Микада говорила о городе, охваченном стеной и охраняющем горный перевал, о черных крышах, впитывающих солнечный свет, о подземных этажах, горячих от жара рабочих печей и полных шума инструментов. О белых цветах в самом сердце города, о том, что их аромат излечивает любую душевную болезнь. И о тайных, закрытых почти ото всех древних коридорах, в лабиринте которых до сих пор спит наш утерянный монарх, самая сильная умная вещь из всех. Вот уже много веков мы свободны от ее приказаний.

— А ты была на юге, по ту сторону гор?

Она кивала и рассказывала о лесах с живыми деревьями, чей шепот наполняет Безликое пространство, отчего оно перестает быть безликим. Ее голос трепетал при этих словах, глаза открывались еще шире. Я не верила ей и не могла не верить.

Еще она говорила о великих болотах, раскинувшихся от нашего северного берега до горного хребта, перепоясавшего континент, о деревьях-великанах с непривычно зелеными листьями, о стоячей воде, что пахнет торфом и забытьем.

Потом она попросила рассказать меня о трех великих городах, о Третьем, чьи башни подпирают небо, о Втором, в котором открыли все тайны земли, и о Первом, таком огромном, что, даже увидев его, глазам своим не веришь.

— Да всё так, как ты говоришь, — беззлобно ответила я. — Башни высокие, тайны открыты, поля покрывают две трети берега… Всё бы прекрасно, как бы не людишки. С низкими желаниями, темными думами и скудными амбициями.

Она дернулась, села и расстроенно спросила:

— Зачем ты так говоришь?

В ее голосе были слезы — человеческая реакция. Я поразилась, ведь ничего такого особенного не сказала. Но спорить не стала, только не с ней:

— Ну прости, — я притянула ее обратно, прижалась щекой к щеке, — я просто так давно была одна… слегка обиделась на весь мир… — бормотала я почти неразборчиво. Но она поняла.

Чуть-чуть отодвинувшись, она прошептала:

— А госпожа Кло-до-Ри — какая она? Ты должна была видеть столько удивительных вещей в ее лаборатории!

— Она… исследовательница. Ищет те самые ответы к тайнам земли, работает с умными вещами. У нее есть доступ в архив…

— Ты была там?! — Она сумела подпрыгнуть лежа. Ее восхищению не было предела. — Я никогда не была в хранилищах Колыбели!

— Да… я видела то, что лежит в запечатанных секциях… мертвое в основном.

— Прости.

Она вытянулась, прижалась ко мне всем телом, обхватила ручками и ножками.

— Ты такая умная, Шизума. Я это чувствую. Да и как может быть иначе, с такой-то хозяйкой… наверное, все твои хозяева были хранителями знаний. А мои…

— Люди искусства, — закончила я и погладила ее по голове. Она даже не знает, как ей повезло.

Я считала дни, проведенные с Микадой. На исходе месяца, на тридцать девятый день нашего знакомства, я решилась. Когда, засунув в рот прядь седых грязных волос, Туллия уснула, я уже привычно выскользнула из дома. Закатные тени исчертили город, я скользила по ним, как яхта меж рифов и остров Ожерелья, окна подмигивали мне красными отблесками, я волновалась, как какой-нибудь человеческий юнец, спешащий на решающее свидание к предмету страсти.