Онлайн книга «Мю Цефея. Магия геометрии»
|
Еще несколько мазков, и рисунок вспыхивает так ярко, что глаза начинают болеть, но я не закрываю их до того момента, пока тело и кровь не истаивают полностью, не оставляя следов, пока реальность не стягивается, заполняя опустевшее место чем-то еще. След ладони на подоконнике становится потеком краски, лицо в воспоминаниях замещается другим. Я жду, пока шрам на реальности не зарастет полностью, а затем закрываю глаза. *** Есть истории, которые нельзя рассказывать, потому, что они вполне способны зарассказывать до смерти кого угодно. Они видят тебя в тот момент, когда ты начинаешь говорить то, что не должен, и исправляют эту оплошность. Они ждут. Ждут того момента, когда из пепла новых городов восстанут… *** Я пришел в себя от того, от она оторвалась от моих губ и как-то невпопад, краснея от неуместности своих слов, сказала: — Знаешь, внезапно в мою голову пришла мысль о том, что Атлантиду не могут найти потому, что ее больше не существовало. Она подмигнула мне. Зрачки немного расширенные, чуть-чуть вытянутые. Эллипсы с фокусом… где? Кажется, что я уже видел этот взгляд. Когда? Только что? Мгновением чужого не-бытия раньше? Когда-то раньше, когда мир был совсем другим? Она медленно облизнула пересохшие губы и продолжила. Ломающимся голосом, запинаясь и, кажется, не очень понимая, что же именно она говорит. Сетка тонких, почти незаметных мимических морщин складывается в неожиданный узор, который напоминает мне… напоминает мне… — Понимаешь ли, когда в реальности образуется дыра, она затягивается чем придется. Или кем придется. Ее помада темно-красная. Как кровь, как ее белье. Как рубец от раны, которую я наношу реальности раз за разом. Ее губы успевают прошипеть последние слова, прежде чем рот раскрывается такой же широкой улыбкой, как и горло. — Из тела в тело, из жизни в жизнь, посмотрим, кто возьмет верх! Значит, еще увидимся. Кстати, с вами — тоже. *** У каждой истории есть начало и конец, даже если она Уроборосом вгрызается в собственный хвост. Даже если она хвостом заметает следы за собой, чтобы нельзя было найти ни начала, ни конца. Но если поймать ее, взрезать ножом мягкое брюшко, докапывась до сердцевины-позвоночника, то суть может оказаться очень простой. Атлантида — должна утонуть. Кто следующий? Заклинание треугольника (Ольга Дорофеева) Безнадежные лежали сразу у входа, чтобы удобней было выносить. Целый день мимо них сновали врачи и медсестры, но мало кто прислушивался к стонам и жалобам. Поднести воды, вытереть пот со лба, да накрыть лицо краем простыни — вот и все, что еще можно было для них сделать. Адель работала в полевом госпитале полгода, но не смогла привыкнуть к этим порядкам. После смены она спешила в палату у входа, меняла повязки, утешала, успокаивала. Вернувшись после недолгого отдыха, она часто уже не находила кого-то из тех, чью боль пыталась облегчить. Иные, напротив, мучились долго. Сентябрь принес дожди и новых пациентов. Люди устали от войны и страха. Инстинкт самосохранения все чаще отказывал, и тогда они вставали под пули и снаряды, кричали странное и шли куда глаза глядят. А палата у входа раздувалась, как пузырь, плотные занавески, служившие стенами, перевешивали, и стоны гудели, как постоянный фон, которого никто уже не слышал. После дня такого пасмурного, что и не отличить от ночи, в госпитале зашептались, что привезли раненого мага-геометра. |