Онлайн книга «Мю Цефея. Магия геометрии»
|
Генка нахмурился, а Катя стала смотреть по сторонам, ища повод перевести разговор. — Смотри! — Они проплывали мимо островка, на котором в темноте были видны белые перья чаек и белый высокий треугольник. — Я тут с дедом проплывала! Спросила у него, что это, а он не ответил. — Где? — Генка в общем понял ее маневр, но повелся. — А. Не знаю. Палатка, наверное, чья-нибудь. Какая палатка, хотела сказать Катя, десять лет одна и та же палатка? Но Генка поднапрягся, стал грести быстрее, и она заметила, как резко обозначились мускулы на его животе. Рука сама так и тянулась… *** Кате было тридцать. Она стояла на верхней палубе огромного белоснежного парома и старалась не оглядываться. Отсюда она увидела бы крышу дедова дома — высокую, острую. А она не хотела ее видеть. Она только что продала, предала — так ощущалось — его. И выхода другого не было — после смерти деда летать Миле сюда из другой страны вообще не к кому. А у Кати начинается потрясающая работа над новым проектом в НАСА, сначала на правах стажера, а там… Не до писем из садового товарищества с просьбой внести платежи за новые дороги. Катин новый муж — совсем мальчишка, на семь лет ее младше — все еще восхищался русской экзотикой, бегал по деревне и берегу с фотоаппаратом, показывал Миле гусей и котят. Мила со всем снобизмом семилетки свысока смотрела на его умиление заросшим садом и заботливо советовала не лазить на чердак, там доски проваливаются. В последние годы деду было совсем не до того. Джек подошел к Кате сзади. Прислонился, обнял, положил голову на плечо и любовался золотистой рекой, высокой из-за дождливого лета. Впереди маячила уже пристань. Ровно на это место приплыла лодочка с Катей и Генкой пятнадцать лет назад. Тогда не то что пристани, дороги сюда не было. Сосновый лес, глинистый берег, высокие травы, бесстыдные стоны. Катя поискала взглядом островок — он прошел по правому борту. И треугольник на нем. Отсюда сверху видно, что это действительно скорее трехгранная пирамидка, обращенная одной стороной к реке. — Как ты думаешь, что там на островке? — пихнула она Джека в бок локтем. Тот сощурился так знакомо, что кольнуло сердце, за дедов прищур она его и полюбила, кажется. Пожал плечами: — Маяк. Для малых судов. Здесь, должно быть, мель. Катя промолчала, вздохнула только. Какая мель, если огромный паром проходит вплотную? Джек был самым многообещающим физиком-теоретиком в стране, а то и в мире, говорили, что если Земля наконец освоит космос, то только благодаря ему. Но вот с бытовыми вещами у него вечно были промашки. Паром затрубил, и Катя все-таки оглянулась. Дома видно не было. *** Кате было сорок пять. Она медленно переплывала реку наискосок, больше позволяя течению сносить ее к повороту. Было жарко, толстые стрекозы то и дело пытались отдохнуть у нее на макушке, а выцветшее жаркое небо накрывало синевой. Она прилетела одна, поселилась в первом попавшемся доме отдыха, ответившем на звонок, но уже на следующий день перебралась к бабе Нине, последней знакомой из деревни. Начальник, которому Катя однажды показала «Москву — Кассиопею», внес в предполетный план психологической подготовки обязательный визит в те места, где у будущего космонавта прошло детство. Пришла очередь и Кати — Пол обнял ее и, безбожно выворачивая язык, пропел: «Если что-то я забуду — вряд ли звезды примут нас!» |