Онлайн книга «Мю Цефея. Делу время / Потехе час»
|
— …целая бригада фьють, — говорил кто-то из его людей. — Были — и нет, только пузыри. — Какие пузыри? Откуда? — спросил другой литейщик. — Из задницы дьявола. — В августе? — сказал третий, вытирая руки о робу. — В августе фьють? — Ну. За неделю или две до Горацио. Несмит что-то слышал об исчезновении шахтеров, но благополучно забыл — хватало хлопот с собственным производством. Да и чего удивляться: работа в штольнях, взрывная отбойка — завалило, вот и все пузыри. А вот Горацио… Горацио был человеком, которому Несмит платил заработную плату. Именно кузнец исчез первым. Из печи текло железо, болезненно-белое для незащищенных глаз; прокатный стан и тяжелый молот скручивали его в полосы. Ловкость машин внушала немое уважение. Уважение и лазейки для улучшения, которые всегда видел Несмит. Рабочий у молота заметил Несмита. — Сэр! Бэрри и Дилан… Вы уже слышали? — Да! — перекрикивая лязг, ответил Несмит. «Производство — это не только печи, молоты и станы. Это — люди… Куда же они делись?» Он ощутил жгучую потребность раскусить эту тайну. Перейти по ней с одного берега на другой, как по чугунному мосту через реку Северн. Вечер был мягким и горячим, будто крица железа, а движения Несмита — упрямыми и методичными, словно наклонный кузнечный молот, наносящий удары с одной и той же силой. Инженер искал Купера. — Сэр, — просипели слева. Несмит нескладно развернулся. — Купер? Что случилось? Помимо… Кузнец, начальник смены, то ли кивнул, то ли опустил взгляд. — Уильям… он что-то видел. — Что? — Уильям что-то видел, сэр! — Говори толком. Купер развел руками. — Что еще скажешь… Уильям молчит. Парни нашли его за мельницей, когда он таращился в ночь. — Он всегда был таким. «Замкнутым… чудаковатым…» — Все так, сэр. И говорит в основном с печами, но… Парни его растормошили, и он произнес имена Бэрри и Дилана. А потом мы поняли, что Бэрри и Дилана нет… — Черное лицо кузнеца блестело от пота. — Будто сбежали. На такой вариант Несмит не поставил бы и шиллинга — не за день до получки. — Где Уильям? — У плавильных печей, сэр! У печей Уильяма не было. Парень нашелся за складской решеткой — просто стоял и смотрел сквозь прутья, словно ждал, когда его выпустят. Во время разговоров с Уильямом (если те редкие вопросы и ответы-кивки можно считать общением) Несмит часто испытывал смесь жалости и раздражения, и одно без другого никак — так в древности кузнецы смешивали в ямах куски руды и древесного угля. Литейщик столько времени имел дело с огнем и жаром, что, казалось, стал понимать лишь ломкий язык пламени. — Что скажешь, Уильям? Литейщик упрямо смотрел перед собой. — Поговори со мной. И снова молчание. На чумазом лице, разделенном на светлые и темные полосы тенями от прутьев, выделялись только белки глаз. У Несмита появилось неприятное чувство в желудке. — Уильям, ты меня слышишь? Что ты видел? Литейщик отнял руки от решетки и стал мять грязные мешковатые штаны. Он по-прежнему не смотрел на своего работодателя. — Огонь, сэр… как в печи, только без печи… — Огонь? О чем ты, черт тебя побери?! — Лицо Несмита будто застыло. «Ты хочешь сказать, что…» — Их забрал огонь? Уильям не ответил. Заторможенность литейщика можно было списать на слабоумие, но Несмит не позволил себе подобной роскоши. Слишком просто. — Куда? Куда он их забрал? |