Книга Мю Цефея. Делу время / Потехе час, страница 40 – Александра Давыдова, Юлия Рыженкова, Сергей Лебеденко, и др.

Припринтер, он же нуль-принтер — принтер прионного синтеза. Простейшие сущности-четырехмерники скрестили с нанороботами и засунули в печатающие 3D-головки. Если им подсунуть кусок прототипа, то начинают клепать чистые химические элементы и простейшие породы оксидов из подпространственного эфира по заданному шаблону.

Даня в окошечке на проекции шлема поддакнул:

— Да и некому было тут сеять. Ты в этом квадрате первопроходец, однозначно. Ну, разве что бессарабцы могли заглянуть до нас или пираты какие. Но им-то это зачем?

— Выкопать его, что ли? — предположил я. — Только не донесу, он завянет же.

— А другие рядом есть? Разведдроны что-то показали?

— Вот, только его и нашли. Я и приехал сюда. Может, остальные не проклюнулись еще.

Проклюнулись. Слово-то какое дурацкое.

— Да засыпь все на хрен, чего ты грузишься. Никто и не узнает. Ну вырос и вырос. В инструкциях нет ничего на этот счет. Ладно бы реликтовое что-то, местное, а то — земной огурец.

Я, конечно, не какой-нибудь зеленый сектант или что-то в этом вроде, но, стыдно признаться, у меня что-то шевельнулось в душе. Видимо, сработали гены — как-никак, три поколения планетарных ссыльных из сословия агротехников. Плюс воспоминания из детства, когда у меня прямо на глазах за утро снесли десяток квадратов джунглей за поселком, где мы любили бегать. Я немного помялся, потом озвучил:

— Жалко что-то его. Один такой вымахал.

Дежурный заржал.

— Чего тебя на сантименты пробило? Ну давай Степ Артемьичу доложим, он примет решение. Скорее всего, то же самое.

Степан Артемьевич — наш бригадир, отвечает за начальные этапы терраформирования северной половины этого континента. Сарказм в предложении я проигнорировал и принял его вполне всерьез. Сделал аудиовызов — отклонен, видать, занят. Написал предложение: «Степан Артемьевич, тут странное что-то, росток вроде огурца, хотя почва еще не готова и температура нулевая».

Принимать решение предстояло самому и прямо сейчас, задача есть задача. Разведка и разметка дронами по квадрату произведена, автоотчет составлен. По плану нужно было проинициализировать обновление почвы, и я не нашел ничего лучшего, как подогнать глайдер к ближайшим скалам, отломить манипулятором пару кусков породы помощнее и завалить росток камнями так, чтобы над ним осталось свободное воздушное пространство.

— Рэм, ты долго возишься, по графику следующий квадрат через восемь минут, — напомнил дежурный.

— Сейчас, ага.

Я и без него видел, таймбар на проекторе шлема уже горел красным. Отъехал на полкилометра, вызвал в консоли припринтера программу саморепликации и фрактальной генерации слоистых почв и запустил. Позади меня расцвел бутон шевелящихся нанороботов, которые стали строить конструкт опорной сетки с квадратами по пятьдесят метров. Завалит зелень — и завалит, я хотя бы попытался, совесть чиста.

За ту смену я прошел еще восемь квадратов и в итоге из графика не выбился.

Вернулся на точку сбора уже затемно — сутки длились двадцать семь часов, из которых я проработал тринадцать и еще два часа на обратную дорогу до места взлета. Вытащил регистратор с программатором и бросил в пасть грузового отсека челнока глайдер с консолью. Поднялся в пассажирский, на третий уровень, хлопнул по плечу Даню, спросил:

— Как смена?

— Да ничего. На два квадрата перевыполнил. И что-то все думаю про тот росток. Какой-то он мутный, ненастоящий. Надо бы сказать кому.