Книга Мю Цефея. Делу время / Потехе час, страница 47 – Александра Давыдова, Юлия Рыженкова, Сергей Лебеденко, и др.

— Рэм, ты куда? — послышался вскоре голос дежурного. — Тут не твой участок.

— Плохо слышно, что-то со связью, — соврал я.

Врать было нехорошо. Снять телеметрию и посмотреть устойчивость сигнала можно было в любой момент. Это не домашние терминалы, которые можно заглушить любой архаичной штуковиной, — квантовая связь куда надежнее.

— Так, остановись, не сворачивай, мы вышлем ремонтников через полчаса, тебя подхватят.

Сообщение продублировали текстом. Я не прореагировал, перевел мессенджеры в статус «занят».

На месте я оказался через сорок минут. Квадрат, где вырос Огурец, теперь был зажат с трех сторон тремя плитами, на которых рос редкий, низенький хвойный лес, или, скорее, лесотундра. С четвертой стороны квадрат еще не привезли, а края имеющихся были не обработаны. Водопады струились с обрывов, наполняя получившийся залив водой. Глубина была небольшой, метра два-три, поверхность, которую я спроектировал, вышла слегка неровная, и то тут, то там виднелись крохотные островки.

Я сверился с координатами, которые вбил, уезжая отсюда девять месяцев назад. И не ошибся.

Огурец рос. На дне запруды, всего в метре под поверхностью виднелось ровное бирюзовое свечение — похожее бывает на дне архаичных ядерных реакторов монгольских кочевников. Оно исходило от ровных пятиугольных листьев и большого, набухающего красным и пульсирующего бутона.

* * *

Оно притягивало, гипнотизировало. Звало. Я завис на глайдере над ним, перевесился за борт и мог уже свалиться в воду, если бы не выведший меня из оцепенения срочный звонок от дежурного. Сел, отдышался, вдумался. За звонком последовали сообщения, аудио и текстовые, я не ответил.

Ведь я понял смысл, понял, зачем я здесь, зачем я выбрал эту профессию, зачем потратил эти годы жизни, зачем лег в криосон и остался на этой планете. Я должен охранять этот огурец. Теперь мне следовало свить гнездо или что-то в этом роде — я выбрал для этого островок в метрах пятнадцати от свечения. Сначала я вернулся к границе квадрата, достал отвертку, снял крышки, оторвал антенны, вырвал и расцарапал передатчики — в куртке, в глайдере и в консоли припринтера. Консоль еще работала. Сухпайков могло хватить на двое суток, предполагалось, что это максимальное время, за которое человека смогут найти.

Они не найдут меня, решил я.

Перепрограммировал один из припринтеров, чтобы он начал клепать мне сахар, соль и жир — на что-то более сложное не приходилось рассчитывать, технологии пока до такого не дошли. Уже позже я понял, что можно было вспомнить навыки предков и поохотиться в ближайшей тундре, но мой мозг сработал по-другому.

Я съел половину сухпайков в первые сутки, чередуя их с жижей из напечатанного, которую я развел в самодельной канистре. Помимо канистры и еще пары фиговин, я умудрился сделать чугунный куб, четыре метра в поперечнике и с полуметровой толщиной стен, и водрузить его на островок, оставив лазы и бойницы по краям. Глайдер я загнал под него, окопавшись с помощью манипулятора.

Я готовился всю ночь.

Это случилось наутро, первым меня нашел техник, отвечавший за участок. Не наш, бригада была другая. На попытку выйти на контакт я ответил выстрелом из консоли — стальной жгут пробил его глайдер, зацепив ногу, но он удержался в седле, развернул машину и умотал в тундру, выкрикивая что-то в коммутатор.