Книга Мю Цефея. Делу время / Потехе час, страница 46 – Александра Давыдова, Юлия Рыженкова, Сергей Лебеденко, и др.

— Какой огурец? Малосольный, марийский?

Я порылся и показал кадр из регистратора. Даня в упор не помнил его, сказал, что это не его голос. Через пару дней, после первой смены, я перекинулся парой слов с Васей, дежурным. Тот тоже ничего не помнил. Сначала мне показалось, что они разыгрывает меня, но потом я с ужасом понял, что это все словно вычеркнули из их памяти. Не могли же они так искусно играть амнезию?

Или, может, это все было ложной памятью? Нет, но регистратор? Наш разговор?

Копать дальше и спрашивать Степ Артемьевича я не решился, меня могли посчитать чокнутым. А идти по специальным врачам и портить свой профиль как-то не хотелось. Я сделал один единственно верный вывод — мне надо будет съездить туда самому. К моему Огурцу. Даже не из каких-нибудь мистических соображений вроде того, что эти сны я увидел как знамение или предсказание. Просто я слышал: бывает так, что какое-нибудь покинутое место или событие снится целыми годами, и, чтобы это прекратилось, надо просто приехать туда. Примерно также было с отчим домом, который я не видел десяток лет.

Конечно, попахивало жуткой авантюрой. Даже если представить, что мне выпадет случай добраться в тот квадрат, над ростком уже не один десяток метров породы. Но, возможно, полезно просто постоять на том месте. «Гений места», все дела.

И я стал ждать удобного случая. Ознакомился с графиком смен на ближайшие недели и продолжил вкалывать. Черкасск к тому времени уже начали мостить лесом. Исполинские куски породы вместе со всеми обитателями привозили на супертанкерах и сбрасывали с помощью четырехмерников. Работа у меня предстояла другая, но похожая — приехать на квадрат, только не в центр, а в один из углов, на местах склейки. Как правило, по границам получалось что-то вроде либо ущелья, либо канала, либо, если рельеф был низким и неровным, часть квадрата заполнялось водой и выходило водохранилище. Дроны собирали данные по ландшафту, затем я выбирал нужный паттерн из предложенных и вызывал припринтеры, чтобы изменить береговую линию, убрать неровности и сделать местность более естественной. Если где-то на предыдущем этапе припринтеры дали сбой и навалили кучу «соплей» — вызывал дезинтеграторов. Собственно, это было даже немного интереснее, чем в голом поле. Как-никак, работать можно без маски, где-то под боком — зелень, настоящая зелень, природная, и гораздо ярче ощущение того, что ты делаешь полезную работу для будущих обитателей. Деньги деньгами, но порой куда важнее видеть результаты своего труда.

Шестнадцать квадратов за смену. Девять участков, из них только три — на северном материке. И только два сравнительно близко от Огурца.

Это случилось на моей тринадцатой смене, никогда не верил в магию цифр и сейчас не верю, но именно тринадцатую. Мой дневной маршрут проходил всего в трех квадратах южнее. Зима закончилась, началась весна, но все еще было холодно; пронизывающий, сырой ветер дул с холмов, образованных подсаженными лесными массивами. Комбез-скафандр сменился утепленной рабочей курткой, уже изрядно износившейся, шлем — легким респиратором. Я старался переработать, закончить план быстрее, чтобы выгадать лишние полчаса. И мне это удалось. За пару часов до заката я полетел обратно к точке сбора, но на середине пути переключил глайдер в ручной режим и поменял маршрут.