Книга Мю Цефея. Игры и Имена, страница 22 – Александра Давыдова, Дмитрий Орлов, Александра Хохлова, и др.

Огромная толстая пружина, прикрепленная снизу к двери подъезда, застонала, поддаваясь давлению. Стас поморщился. Когда дверь закрывалась, он придержал ее, чтобы не хлопнула. Оказавшись внутри, Стас сделал несколько неуверенных шагов по ступенькам, вспоминая, в каком окне в прошлый раз загорелся свет. Кажется, на пятом. С левой стороны. Это ведь «хрущевка», так что можно попробовать и вычислить квартиру.

На четвертый этаж Стас едва ли не взлетел, перескакивая через ступеньку и вцепляясь в перила так, словно иначе сорвется в пропасть. Затем остановился и переждал, восстанавливая дыхание. Дальнейший подъем проходил тихо. Стас даже старался ступать так, чтобы не было слышно. Оказавшись на пятом этаже, он мысленно перенес себя на улицу, восстановил картину прошедших событий в памяти и, решившись, позвонил в дверь девяносто девятой квартиры.

Шаги зазвучали тут же, и Стас отпрыгнул в сторону, прячась от дверного глазка. Спустился на пару ступенек и замер, комкая в кармане свиток с именем. После секундной паузы дверь открылась. На цепочку.

«Она увидит. Я просуну и покажу, — подумал Стас. — А иначе она просто закроет и не откроет уже в следующий раз».

Он одним прыжком преодолел расстояние до двери, запустил руку в карман, готовясь рывком вытащить бумажку, но тут дверь захлопнулась прямо перед носом.

Стас остановился и оторопел. Дверь открылась снова, только уже полностью. Стоявшая за дверью Фанзиля крепко схватила Стаса за руку, которая уж наполовину залезла в карман, и втащила внутрь квартиры.

«Я могу сбросить ее руку и показать надпись. Могу отцепить хватку второй рукой. Могу убежать, пока она не убила меня», — думал Стас, но не делал ничего из этого. Просто стоял в прихожей на коврике из магазина «Все по сто рублей» и смотрел на Фанзилю. Кутающаяся в платье-халат — синее, в белую крапинку — уборщица выглядела обычной старушкой, живущей на пенсию, вспоминающую внуков и обсуждающую с другими подобными старухами цены на хлеб, коммунальные услуги и прочее.

«У нее, наверное, зубы с позолоченными коронками», — подумал Стас. А потом посмотрел Фанзиле в глаза. Они оказались наполнены властью и силой. Чахнущей силой и бывшей властью, если быть точным. Такие глаза могли быть у старой волчицы, которая уже недостаточно быстра, но все еще бесстрашна. Или у сказочной совы, в которой мудрость граничит с безжалостностью. Это были глаза той, которая привыкла повелевать, а не мыть кабинеты за мизерную зарплату.

— Руку из кармана убери. Еще не время, — сказал Фанзиля. Голос был из тех, которым привыкли повелевать. И даже хриплая надтреснутость ему не вредила.

Стас убрал руку, и Фанзиля отцепилась от него.

«Сейчас она выхватит бумажку, убьет меня и получит премию».

Однако Фанзиля молча развернулась и зашагала по коридору в дальнюю комнату. По прихожей разливался смутно уловимый жирный запах шаурмы.

Стас неловко скинул ботинки без помощи рук и зашагал следом за уборщицей. Куртку он решил не снимать. Рука раз за разом ныряла в карман, дотрагивалась до спрятанного там свитка.

В комнате, в которую привела Фанзиля, Стаса ждало новое потрясение. Рисунок с «громовой птицей». Точная его копия висела в рамке на стене. Вернее, это была картина, написанная красками, а не просто карандашный набросок.