Книга Мю Цефея. Игры и Имена, страница 24 – Александра Давыдова, Дмитрий Орлов, Александра Хохлова, и др.

Он зажмурился, щипая себя за руку, но спасительное пробуждение не наступило. В голове перемешались мысли, и каждая взывала к себе, как к единственно верной.

«Лекарство. Скорая. Бежать. Не оставлять одну. Звать на помощь. Убить».

Взгляд Стаса блуждал по комнате в надежде на подсказку. Пламя свечи постепенно догорало, уже освещая лишь маленький круг между ним и Фанзилей. Птица с картины смотрела строго и одновременно просительно.

Пришедшая следом мысль была скорее наитием, а не тем, что можно выразить разумными словами. Но Стас поспешил довериться ей, потому что даже при ошибке она не приводила к плохим последствиям. На самый крайний случай он просто выставит себя дураком. Ну так это не в первый раз. Да и не перед кем особо.

— Ты убита, — сказал он и скормил бумажку с надписью «Фанзиля Секфин» пламени свечи.

Огонь захватил бумагу тут же. Она вспыхнула сразу со всех сторон голубоватым пламенем, но не спешила прогорать. Огонь впитывал в себя лишь буквы, вымарывая тонер принтера из бумаги, словно солнце, выжигающее лужицы.

— Спасибо. Это сказка, что мы сгораем сами, — услышал Стас и вновь взглянул на Фанзилю.

Она горела одновременно изнутри и снаружи. Оранжевые сполохи мелькали в глазах и рту. Волосы искрились от голубоватых разрядов. Красное пламя окутало бывшую уборщицу, словно прозрачный плед.

Жара от пламени не было. Только свет и ощущение спокойствия.

— Держи, — Фанзиля протянула Стасу горящую бумажку, и тот взял ее без тени сомнений.

Огонь тут же погас и открыл Стасу его собственное имя. Фанзиля улыбалась теперь без тени боли. Впрочем, Фанзилей ее можно было назвать лишь с натяжкой. Она менялась, все больше и больше походя на птицу с картины.

— Иди, — сказала она. — Мы успели. Сегодня ночью потребуется большой костер, чтобы сжечь толику старого мира и приоткрыть дверь в новый. Иди.

Стас медленно кивнул. Слова отдавались в голове звоном. Часы в углу комнаты отсчитывали новый час, новый день, новый месяц и новое время.

01.11.2019

Коридор освещался всполохами света из комнаты, где осталась Фанзиля. Часы продолжали бить похоронным колоколом по вчерашнему дню, пока Стас обувался. Время в квартире вело себя так, как ему вздумается.

Он бежал по ступенькам, надеясь увидеть полет Феникса, но во дворе все оказалось обыденным. Чудеса закончились. Лишь накрапывающий дождь и сверкавшие вдалеке молнии намекали, что хотя бы часть из увиденного ему не привиделась.

Стас нащупал в кармане бумажку с собственным именем, посмотрел на нее и пожал плечами.

— Станислав, вы убиты, — прошептал он.

Затем скатал бумажку двумя пальцами в комок и отправил в лужу щелчком пальца. Не долетев, она вспыхнула и за секунду сгорела дотла.

— Ха-а-а, — протянул Стас и почувствовал разливающееся внутри тепло. Как от стакана глинтвейна во время суровой зимы.

Добираться до дома решил пешком, все равно дождь почти перестал. Холод обходил Стаса стороной, а в проносившемся ветре чудилось нечто новое, искреннее и пронзительно ясное. Словно кто-то открыл форточку и впустил в стылый застоявшийся воздух комнаты свежее дуновение.

Где-то на другом конце мира восходило прекрасное ноябрьское утро.

По правую сторону сотканной из глянцевых кусочков картины высился маяк. Сноп света выхватывал нависающие над молом темные волны, скалы по левому краю, а также должен был обозначить силуэт далекого корабля в центре. Классический сюжет, один из самых популярных. Павлов видел его на каждом прилавке.