Книга Мю Цефея. Игры и Имена, страница 95 – Александра Давыдова, Дмитрий Орлов, Александра Хохлова, и др.

Первое препятствие я обнаруживаю на пересечении с Чкаловским проспектом. Лужа покрывается пузырями, и из нее вырастает Петрович. В другие дни он — неприметный питерский алкоголик, сегодня — рассерженный водяной дух.

— Пан или пропал? — ревет он.

Молниеносно извлекаю из рюкзака бутылку водки и, отвернув крышку, одним движением выливаю содержимое в лужу. Петрович ныряет обратно, а я легкой трусцой устремляюсь вперед.

На Съезжинской меня подрезает Колесница. Колесница — это голем, возникший из отрыжки эгрегора Таро и вечной городской сырости. Обычным прохожим она не страшнее резкого порыва ветра, а вот меня может и раскатать. Единственное спасение — забежать в парадную и переждать. Вот только парадные теперь закрываются на кодовые замки.

Пан или пропал?

Все же пан — из ближайшего дома выходит девушка, я придерживаю ей дверь и сигаю в спасительный полумрак. Поднимаюсь на один пролет и смотрю в окно на Колесницу. Одновременно гадаю: кого еще встречу, что пригодится из лежащего в рюкзаке, успею ли я…

Колесница нетерпеливо ерзает по тротуару туда-сюда, словно выжидает. Впрочем, это, скорее, программа, чем осмысленное действо, — разума у Колесницы нет. Именно благодаря этой особенности она скоро переключится и укатится дальше. Наконец Колесница делает резкий рывок и исчезает из вида. Для проформы стою в парадной еще пару минут, а затем покидаю убежище.

По Кронверкскому я бегу расслабленно. Мне остается только пересечь Каменноостровский — и я у цели, но в подземном переходе на меня надвигается Сфинкс. Он растягивает губы в улыбке и вопрошает:

— Пан или пропал?

Пройти Сфинкса можно, только разгадав загадку, но я не понимаю, что он имеет в виду — название игры, результат этой игры для меня, для Макса, для того, чью жизнь я отдам взамен своей в случае проигрыша… Пан или пропал, пан или пропал, лихорадочно думаю я. Какое слово правильное? Я отвлек Петровича, я спрятался от Колесницы, я не играю на свою жизнь. Значит, пан.

— Пан, — отвечаю я Сфинксу, рефлекторно зажмуриваясь — за неверный ответ можно огрести когтистой лапой по голове, но удара не следует. Сфинкс заливисто смеется и растворяется в воздухе. Путь свободен!

Когда я вбегаю в булочную, Макс уже сидит за стойкой у окна.

— Ты проиграл, Алекс, — вместо приветствия говорит он. — Выбирай!

Я обвожу помещение взглядом. Помимо нас в булочной находятся женщина с ребенком, байкер, офисный клерк и девушка-продавец за кассой.

— Вот его, — отзываюсь я, указывая на бородача в косухе.

— Хорошо, — соглашается Макс, — эту жизнь я у него забираю, а он пусть найдет новую.

Байкер достает из кармана сотовый телефон, делает звонок.

— Буду в универе в пять, — басит он в трубку. — Нет, конечно. Такси возьму.

Я мысленно ликую: если бы Макс не забрал эту его жизнь, бородач бы пропал — сел бы на байк и не разминулся с фурой, а в новой жизни он пан — поедет на встречу выпускников на такси, встретится с бывшими сокурсниками и преподавателями, его пригласят на кафедру…

Впрочем, дальше мне уже не интересно — это его жизнь, а не моя. Мне пора готовиться к новой игре в «Пан или пропал». Я никогда не играю на свою жизнь — только на чужие.