Книга И смех, и грех, и… Два соседа, страница 11 – Ольга Дашкова

Она не замечает низкую скамейку позади себя, спотыкается, и я, не думая, бросаю шампуры и ловлю ее, пока она не рухнула прямо в траву. Мои руки обхватывают ее талию.

Алина падает прямо на меня, ее тело прижимается ко мне так плотно, что я чувствую каждый изгиб, каждую мягкую линию. Ее грудь прижимается к моей груди, бедра – к моим, и я клянусь, что мой член сейчас пробьет джинсы насквозь.

– Ох, – выдыхает девушка, глядя на меня снизу вверх, и ее глаза – как два озера, в которые я готов нырнуть без спасательного круга. – Дэн, ты что, всегда такой… быстрый?

Ее голос дрожит от смеха, но я вижу, как щеки розовеют, и чувствую, как ее дыхание касается моей шеи. Мои руки все еще на ее талии, и я не спешу их убирать.

Она не отстраняется, и это почти как разрешение. Мои мысли – сплошной порок: я представляю, как задираю ее платье, как мои пальцы скользят по ее бедрам, находят трусики, и…

– Только когда надо ловить таких, как ты, – мой голос хриплый, как после виски. Она улыбается, и я вижу, как ее губы чуть приоткрываются, будто она хочет что-то сказать, но вместо этого просто смотрит на меня.

Воздух между нами искрит, и я знаю, что Макс это видит, но мне плевать. Я хочу эту женщину так, что готов забыть про Лося, про яхту, про все.

Макс, конечно, не был бы Максом, если бы не испортил момент. Он хлопает в ладоши и кричит:

– Браво, Дэн! Это что, теперь ты у нас герой-спасатель? Алина, давай я тоже тебя уроню, чтобы проверить, кто ловит лучше?

Алина смеется, наконец отстраняясь, но ее рука задерживается на моем плече чуть дольше, чем нужно. Она поправляет платье, я вижу, как ее пальцы дрожат – не от страха, а от того же, что сейчас творится со мной.

Она чувствует это, я знаю.

– Макс, ты лучше мясо проверь, а то Дэн тут единственный, кто что-то спасает, – говорит она, подмигивая мне. Я хмыкаю, возвращаясь к мангалу, но мой мозг все еще там, в ее объятиях, и я знаю, что этот вечер только начинается.

Мы садимся за стол, и Алина начинает разливать лимонад, дразня Макса за его «танцевальные таланты». Я ем мясо, которое, к слову, получилось идеальным, и слушаю, как они перебрасываются шуточками.

Но мои мысли – сплошной хаос. Я представляю, как прижимаю ее к стене этой беседки, как ее ноги обвивают мои бедра, как она стонет, когда я… Черт, Дэн, хватит. Я делаю глоток лимонада, но он не охлаждает. Наоборот, я горю, и она это знает.

– Ну что, мальчики, – говорит Алина, откусывая кусок ватрушки и облизывая пальцы так, что я чуть не роняю шампур. – Шашлыки – это хорошо, но я жду от вас чего-то… эпичного. Может, споете? Или станцуете? Дэн, ты как, готов?

– Я не пою, – говорю, но уголок моего рта дергается. – Но если ты попросишь, могу попробовать. Только не жалуйся потом.

Макс ржет, хлопая меня по спине, а Алина смотрит на меня так, будто видит насквозь. И я знаю, что она видит не только мой сарказм, но и то, как сильно я ее хочу.

Мы все это чувствуем – я, она, Макс. Даже дед Аркадий понимает, к чему все идет. Я не знаю, к чему это приведет, но я готов рискнуть. Как тогда, с яхтой, только на этот раз я не дам Максу все испортить.

Вечер тянется, костер горит, и я знаю, что Козловка, эта чертова глушь, подарила нам не только укрытие, но и ее.

Эта женщина настоящий огонь, который я хочу разжечь, даже если сгорю сам.