Книга Ожог Крапивы, страница 16 – Галина Чередий

— Что? — немного растерялся я, а Наталья уже откровенно зло прошипела-выплюнула фамилию подруги. Хотя, вижу уже, что никакие они не подруги, разве что заклятые.

— Я о том, что ты у всех на глазах по сути унизил людей, пользуясь своим физическим превосходством. — забив на шипение Наташки, с вызовом сверкнула зеленющими хмельными глазами моя катастрофа, вызвав у меня новое болезненно-сладкое сжатие за ребрами и прилив крови в паху, а ведь только чуть полегчало. — Разве ту ситуацию нельзя было разрешить диалогом? Не считаешь нужным до этого снисходить или для тебя это слишком сложно?

Ах ты засранка! Намекаешь, что я или самовлюбленный гандон, уверенный, что никто мне не ровня или тупой громила, двух слов не умеющих связать и сходу пускающий в ход кулаки?

— Да что ты понимаешь, Алиска! — не дав мне ответить, напустилась на нее Наташка. — Антон с Артёмом — офигенские парни! Они всех барыг, наркотой торгующих, гоняют с нашего района! На прошлой неделе целую толпу огромную с цепями и арматурой голыми руками размолотили, по больницам до сих пор кости собирают. С мелкими занимаются, к спорту приоб… — блонди икнула и мотнула головой. — Приобщ….занимаются, короче, чтобы по подворотням не шлялись и хернёй всякой не занимались. И группы обучения самообороны для женщин ведут. У нас на районе не дай Бог зажать кого-то, они сразу живо на столб за это кишки намотают!

Ну супер, с такой защитницей моей репутации, в которой ни черта не нуждаюсь, я в глазах рыжули сейчас живо вообще монстром начну выглядеть.

— Тормози, Наташ! — велел я, не разрывая визуального контакта с моей катастрофой и наклонившись чуть вперёд, чтобы говорить тише, подчёркнуто именно с ней, спросил: — Алиса, а говоря вот прям по-честному, ты считаешь, что всегда и со всеми людьми можно договориться по-хорошему? Или ты все же в курсе, что есть категория их, с которой диалог возможен исключительно с позиции силы, потому что вежливость и доброту они за слабость принимают?

Ответить ей опять не дала Наталья.

— Ой, да нашел у кого спрашивать! Она же жизни реальной и не нюхала, небось до сих пор только по книжкам своим сказочным все и судит со школьных времен.

Я уже чуть не рявкнул на накидавшуюся дуру, заметив, что Алиса явно собралась встать и уйти. Коза драная ты, Наташка, какого мне всю малину ломаешь? Зыркнул на Полторашку и указал взглядом на соседку.

— Натаха, тормози! — дёрнул за локоть блондинку понятливый Полторашка. — Погнали что ли потанцуем или подышим снаружи.

— С тобой — не пойду! — отрезала та и прямо уставилась на меня, собираясь сто пудов обострять обстановку и дальше.

В этот момент, супер удачно, к нашему столу подскочила Машка с подносом, сноровисто выставила бокалы и блюдца с закусками, подмигнула и умчалась.

— Школу вспомнить — это дело стоящее. — решительно сменил я тему. — За это и предлагаю выпить, раз за знакомство пить вроде как не актуально.

— Было бы что вспоминать. — пробормотала Алиса, но чокнулась со всеми и к бокалу хорошенько приложилась.

— Неужели ничего приятного из тех времён на ум не приходит? — воспользовался возможностью втянуть ее в разговор, но чертова Наташа тут же все испортила.

— Да уж Алиске реально ничего хорошего не вспомнить. — выхлебав бокал пива залпом и икнув, язвительно заявила она слегка заплетающимся языком. — Она же у нас заучка была стремная. Рыжая, конопатая, тощая — одни кости, ещё и очкастая. Ее наши пацаны морковкой кучерявой звали и вешалкой рыжей. И подруг у нее не было, все шарахались, сидела вечно по углам, как мышь со своими книжками. Прикинь, Антон, ее ни разу даже пацаны зажать не пытались в раздевалке. Всех зажимали, даже Катьку Соболеву жирную, а Алиску — никогда. Ржали, говорили: нахрен надо, костями ее ещё порезаться.