Книга Ожог Крапивы, страница 70 – Галина Чередий

Просто теперь я смотрела в его лицо. Невзирая на шуточки-прибауточки-комплиментики, которыми он просто ободрял тех, у кого никак не получалось, взгляд у него оставался серьезным и собранным, и в нем не было и проблеска того, что я видела, когда он смотрел на меня. Никакой похоти, тени мужского интереса и напряжения, чтобы скрыть подобное. Нет, Антон был расслаблен, реально делая то, что любил, и в этом не было ничего от вожделения, ну по-крайней мере прямо сейчас. Хотя, та самая девица с пересушенными перекисью волосами, после нашего поцелуя демонстративно покинула зал. Мне стоило задаться вопросом, что это такое между нами произошло.

Вспышка взаимной ревности, не взирая на обоюдные заверения, что ничего серьезного не происходит? Но я не стала задумываться. Сколько можно только думать и ковыряться в себе? После поцелуя и слов Антона я получила такую дозу этого своего обезбола, что с ней и сексу до сих пор было не сравниться. Ну и хорошо, ну и здорово, а остальное — лесом.

— Все, я закончил, погнали! — подошёл ко мне Крапивин, как только попрощался с группой.

— А переодеваться ты не будешь?

— Да хрен с ним, — потянул он меня за собой за руку. — Чего переодеваться, если сразу раздеваться. Темыч, я ушел!

— Вечером к нам с Варькой заскочите? — крикнул вслед уже на лестнице Артем.

— Вечером… — Антон оглянулся на меня и-и-и вот он, тот самый взгляд, от которого сходу жарко. И он адресован именно мне. — Обещать не буду.

Ухмыльнувшись похотливым голодным хищником, он ещё ускорился, так что по дворам до его дома мы почти бежали, но притормаживали то и дело, коротко и жадно целуясь. К концу пути меня уже слегка потряхивало от предвкушения, я чуть не висла на Антоне, поэтому сидевшую на лавочке перед подъездом мать не сразу и заметила.

— Алиса! — окликнула-стегнула меня она тем самым голосом, предвещающим неизбежный скандал. — Будь любезна отойти от этого типа и сесть в машину. Мы отправляемся домой.

У-уф-ф-ф, кто бы знал, каких сил мне стоило вернуться к проведению занятия, после того, как Алиска устроила мне эту мини-сцену ревности. Так-то меня обычно попытки баб проявить в моем отношении подобие собственничества бесят и пресекаются мигом. Я по жизни женщинам грубить не приучен, но когда нарываются откровенно, вон как сучка Надька, то послать могу запросто. Фыркать, упрекать, сопли-слезы выжимать и губы дуть бесполезно, мне на такое глубочайше похер. Но вот ревность в исполнении моей внекатегорийки — это нечто. Хотя бы потому, что она в принципе проявилась. И это после того, как меньше часа назад она удостоверилась, что между нами ничего серьезного. Серьезного нет, ага, а обоих бомбануло.

Я за малым сходу сучонышу Серому его палец вместе с культяпкой ломать не полез. Тычет он в мое. В носу у себя ковыряй пальцем этим и буркалами наглыми по чужому не шарь, недоделка кусок. И Алиска ещё: “ Я не твоя девушка”. А чья, бля? Живёшь со мной, трахаешься со мной, ревнуешь меня — значит моя. Моя, понятно?

Доказать это немедленно в тот момент захотелось так, что едва себя контролировал. И только от ответного наезда Алиски вдруг взяло и попустило. Не моя девушка, да, Лисеночек? А чего же ты скалилась на меня так, будто глаза мои бесстыжие выцарапать была готова, а? Прям не Лисеночек в тот момент была, а натуральный Тигрёночек. А я кайфанул, ой как кайфанул и успокоился. Ну не в смысле, что начисто перехотел ее в первом попавшемся углу бы зажать, а именно псих прошел, тот самый, который засел за ребрами ещё в кафе.