Книга Измена. Не возвращай нас, страница 40 – Анна Томченко

Когда я вышла с балкона, Женя просто покачал головой, намекая, что она до сих пор не ответила.

Я тяжело вздохнула и попросила:

— Иди в детскую, я попробую сама с ней поговорить наедине.

Женя понятливо кивнул и, проходя мимо меня, погладил по животу. Я прикусила губы. Медленно шагнула к двери и постучалась.

— Лин, ну пожалуйста, открой. Открой, мы с тобой все обсудим и поговорим. Я понимаю, что тебе страшно и тебе больно. Тебе кажется, что тебя никто не любит.

Но это неправда, Лин, пожалуйста, поговори со мной.

С той стороны не доносилось ни звука. Я приложила ухо к двери и все же расслышала тихие всхлипы.

— Я знаю, что мы, мы с папой перед тобой очень сильно виноваты. Но это не говорит о том, что он или я тебя перестали любить. Так случается, что люди расходятся, Лин, это не зависит от нас. Если бы что-то зависело от меня, я бы сделала все возможное, чтобы у тебя и отец, и мать остались. Но то, что мы с твоим отцом не вместе это не говорит, что кто-то из нас исчез. Лин, пожалуйста, открой дверь.

Я вытирала глаза ладонью и понимала, что так долго уже не может продолжаться, и присела на пол. Я оперлась о дверь спиной. Я продолжала разговаривать с дочерью, говоря какие-то наверно, неважные вещи, а через полчаса в замке провернулся ключ.

Потрепанный усталый Олег с синяками под глазами стоял на пороге. Увидев меня, он тяжело вздохнул, разулся и прошёл в квартиру. Приблизился, протянул мне руку, чтобы я встала с пола.

— Ты же не хотел приезжать, — сказала я, глядя на мужа исподлобья. Он закатил глаза и наклонился, подхватывая меня, чтобы я встала.

— Иди, хоть чай поставь, — сказал он тяжело и постучал костяшкой пальцев по дверному полотну. — Лин, давай открывай, хорош ныть, — сказал он резко.

Его голос прогрохотал по квартире, и Женя, выглянув из спальни, махнул Олегу рукой. Олег кивнул ему в ответ. И вернулся обратно к двери.

— Лин, я сейчас просто плечом надавлю, и ты все равно окажешься снаружи. Не зли папу, папочка пьяный приехал. Олег не был пьян. Возможно, он был с похмелья, но он не был пьян. Я набрала воду в чайник и стала нервно ждать.

Вскоре щёлкнула задвижка, и я услышала: — Эй, красавица моя, идём на руки. Ну что ты, что ты плачешь, девочка моя, а кусаться не будешь, правда? Идём, идём, я тебя полюблю.

Я не вышла в коридор и не видела, как Олег и Лина скрылись за дверью спальни, но мне было отчаянно больно проживать этот момент, знать, что я даже не могу собственного ребёнка успокоить в этой ситуации.

Через полчаса Олег вышел. Увидел кружку чая на столе. Ровно такой, какой он любил; безумно крепкий, сладкий и с лимоном. Он чуть ли не залпом выпил и тяжело произнёс:

— Мы с Линой поедем, наверно, домой. Она очень сильно переживает.

— Ноя как? Я как? — беспомощно спросила я, ощущая страх от того, что Лина могла ко мне не вернуться, что она могла остаться навсегда с Олегом, и это означало, что я больше не увижу свою дочь.

Олег склонил голову к плечу и тяжело вздохнул.

— Варюш, сейчас будет лучше, если мы с ней уедем, она не успокоится. Она будет мотать тебе нервы. Я хотя бы не беременный, — выдохнул Олег и сделал шаг ко мне. Я находилась в таком состоянии беспомощности, что даже позволила ему прикоснуться к своим волосам, а потом его пальцы провели мне по лицу тонкие линии, и муж вынудил меня поднять подбородок. — Варюш, успокойся, все будет хорошо. Она переживёт этот момент со мной. Пусть лучше она меня и дальше кусает. Пусть лучше она дальше орёт на меня. Пусть она меня проклинает. Лучше я чем ты. Понимаешь?