Книга Измена. Не возвращай нас, страница 99 – Анна Томченко

Я только спросила, а муж побаргровел и сломав ручку в ладони, произнес медленно:

— Да! Это я.

— Зачем? — выдохнула я.

Антонину осудили.

Да, Зоя осталась не причем, но видимо...

— Я совершил самую большую ошибку. Я позволил кому-то поставить жизнь моей семьи под угрозу. Сейчас я эту ошибку исправил, — хрипло сказал Олег и резко встал из-за стола.

— Ее мать осудили... — сказала я тихо.

— Но она посчитала, что может заявиться к моей беременной жене, она посчитала, что…

— Зачем? — я сделала несколько шагов и обошла стол мужа. Обняла Олега со спины.

— Я предупреждал, чтобы к тебе не смели приближаться. Я говорил, но Зоя посчитала, что у нее прав больше, чем у меня возможностей. Да, это было долго, но она действительно виновата, так что не сейчас об этом бы стало известно, так позже... — Олег стоял напряженным.

Я тяжело задышала.

Муж глубоко вздохнул и тихо заметил

— Теперь ты от меня уйдешь и девочек заберешь..

Но когда Олегу было шестьдесят, мы взяли дом в сосновом бору.

По вечерам я сидела и громко стучала спицами, вывязывая еще один ненужный шарф мужу, который разжигал огонь в камине и садился читать русскую классику. А потом длинными зимними вечерами мы созванивались с детьми и планировали их приезды на новогодние праздники. И Олег ворчал, что могли бы заранее приехать и сами холодец сварить, но я знала, встречи с дочерьми он ждал с нетерпением, потому что так оказалось в итоге, что никакие наследники мужу и не нужны были, ему с лихвой хватало его чудесных принцесс.

И когда Олегу исполнилось восемьдесят семь, я отпустила его в последний путь, оставив на его сомкнутых губах прощальный поцелуй.

И было безумно страшно оставаться одной.

И тогда я впервые поняла, что много лет назад сделала правильный выбор.

Потому что если бы я его не сделала, то одна я осталась бы намного раньше. А так у меня были эти годы рядом с ним, как за каменной стеной.

Наверное, поэтому я так торопилась навстречу к нему. Чтобы там, куда не ступала нога человека, встретиться и услышать немножко недовольное, но такое долгожданное.

— Я бы ждал тебя на этом месте до скончания веков, Варвара. Так что могла ещё побыть с детьми.

Но я на самом деле не могла.

Без него было намного хуже, чем с ним.

И только потеряв, я наконец-таки поняла, что означала фраза из мыльных опер про любовь до гроба.

И даже после него она не кончалась.

— Люблю тебя вредный, противный, но единственный муж.

— А я тебя сильнее, — хрипло произнёс Олег, прижимая меня к своей груди.

Но все это было потом.

А сейчас, на кухне, стоя на коленях, я прижималась к груди Олега и едва дышала от его объятий.

— Я такой дурак. Я полностью дурак. Нельзя было вообще тебе слово поперек говорить тогда. Надо было тогда вот так стоять, но я не знал. И моя вина в том, что я не проконтролировал, не сразу понял, чем это может обернуться. Я виноват перед тобой не только за другую женщину, но и за то, что ты оказалась на больничной койке, что наша дочь.

Я только сильнее вжималась в мужа и понимала, что он прав.

— И если ты никогда не простишь.

— Олег... — тихо позвала я. — Если ты никогда не предашь.

— А если предам, то лучше не жить, Варя.

Я положила указательный палец на его губы и сквозь слезы прошептала.

— Так не предавай, Олег... не позволь мне понять, что я совершила ошибку, ведь цена очень высока. Не предавай меня. А люби до последнего вздоха, Олег, — не выдержав, зашлась слезами я, которые муж ловил пальцами и вытирал с лица.

Я знала. Он не предаст больше.

Потому что…

— Я люблю одну лишь тебя. И всегда буду любить, Варвара. Только тебя.

Навсегда.

Конец.