Книга Измена. Не возвращай нас, страница 95 – Анна Томченко

Если ты любишь алкоголика, то цена это его алкоголизм, смирение с ним.

Если ты любишь лжеца, то будь готова никогда не услышать правду. Отсутствие правды это цена любви к лжецу.

Если ты любишь наркомана, то цена это вынесенные вещи. Это голодные дети, это побои, это шприцы в мусорке.

А если ты любишь предателя, цена такой любви вечные сомнения, вечные подозрения. Цена такой любви это бессонные ночи, цена такой любви это дрожь при виде незнакомого номера на телефоне. Цена такой любви это однажды появившаяся на пороге женщина.

И в те ночи, когда я смотрела до боли в темноту города, я пыталась понять, приемлемая ли эта цена лично для меня.

Ответа не находила.

— Мне показалось, что дом это как-то нерентабельно в моём случае, — хрипло заметил Олег. И наклонился к Катюше. Поправил тёплое одеялко, которым была укрыта дочь, и поймал на руки Лину. Та взвизгнула, чмокнула отца в щеку и побежала дальше.

Недавно выпавший снег создавал больше грязи, чем добавлял красоты этому маленькому скверу напротив дома.

— Я приезжаю один, хожу по пустым комнатам, натыкаюсь на ваши вещи. Засыпаю в мёртвой тишине и постоянно забываю включить отопление, из-за этого дом насквозь пропах сыростью, из-за этого вся постель всегда почти влажная. Мне не нужен этот дом, ведь в нём в нём моей семьи, поэтому чего уж, Варь смешить.

БЫЛО же понятно, что дом это про большую семью, а не про одного человека, для которого этот дом становится тюрьмой.

По факту развода мне отходила квартира. Машина. Деньги в эквивалентном количестве стоимости части бизнеса, какие-то дочерние предприятия от компании мужа.

И да, я не знала, что с этим делать по той простой причине, что в работе Олега я мало что понимала, наверное, как советовал Давыдов просто возьму эту долю перерасчётом на деньги. Плюс Олег оплачивал все необходимые вещи для детей, такие, как водители, няньки, уборщицы.

У меня было очень хорошее содержание.

Причём оно было высчитано каким-то там странным способом, по итогу которого это содержание распространяется до восемнадцатилетия Катерины, даже, а потом определяется другое.

Когда все это стало известно, мама сказала мне одну вещь о том, что мужа надо судить по разводу с ним.

И так выходило, что хороший был муж тот, который не срался из-за чайных ложечек в сервизе.

— И что ты думаешь делать дальше? Ну, без дома... — спросила я, наблюдая, как Лина затопталась возле небольшого лотка с горячим шоколадом и блинчиками.

— Не знаю, я хотел это обсудить с тобой. Все-таки у нас дети, и мне кажется, важным будет моё местоположение. Я бы, конечно, хотел квартиру где-нибудь в вашем доме, если только ты не передумаешь и не захочешь съехать.

Если честно, съехать хотелось очень сильно, потому что даже квартира напоминала мне о муже, тем более с учётом того, что он практически от нас не уезжал.

Моя сильная бравада о том, что он сможет видеться с детьми на своей территории, летела в тартарары

В связи с последними событиями выяснилось, что уголовка все-таки настигла мать Зои.

Я не расспрашивала ни Давыдова, не уточняла у Олега, я просто знала, что там реальный срок. Зое, поскольку она не была тем человеком, который меня толкнул ничего не предъявили, но как мне потом, опять-таки, рассказала соседка, незадолго до продажи дома Зои, у неё случился выкидыш, причём такой, что скорая едва успела доехать, потому что кровотечение было очень сильным.